Жизнь на общем языке

– Не совсем так, – пояснил Матвей. – Недели три назад нашу продукцию: хамик, палатки, спальники, некоторые приспособы на сбрую – мы через министерство обороны отдали в несколько разных подразделений для тестирования в боевых условиях непосредственно ребятами, которым они и предназначаются. Теперь вот надо объехать все эти подразделения, самим услышать и получить отзывы и пожелания да и обсудить все их предложения.

– То есть прямо на линию соприкосновения, – кивнула расстроенно Клавдия.

– Скорее позади нее, окольными тропами, – усмехнулся Ладожский. – А «за ленточку» очень шустро, коротко – и бегом обратно.

– С кем ты едешь? С твоим этим воякой Малковым?

– Нет, Лешка давно уже там. Мы с Михалычем, это начальник нашего цеха, и парой ребят-специалистов. Гена Варов остался на объекте и фирме, отдуваться за нас всех.

– Как надолго вы едете?

– Тут не угадаешь, Клавочка, – покрутил он неопределенно головой. – Я уже говорил, при стабильном раскладе пара недель, а как получится… тут уж, как говорится, война план покажет. Но я все порывался и хотел о другом поговорить, да никак у нас с тобой не получилось нормально пообщаться.

– О чем? – не удержалась от вопроса Клавдия, уж больно торжественным стал вдруг его тон.

– Я размышлял над нашей с тобой ситуацией, обдумал все и понял, что нам надо пожениться. – Он посмотрел на девушку, придав лицу выражение торжественности, и произнес: – Клавдия Юрьевна, выходи за меня замуж.

– Как? – от полной неожиданности откровенно протупила Клава.

– Радостно, – ответил Ладожский.

– Я не о том… – крутнула она, раздражаясь на себя, головой, – я… в каком смысле замуж? – все куда-то невпопад и не туда несло ее.

– В прямом, – пояснил без тени усмешки Ладожский. – Становись моей женой. – Помолчал и добавил: – Навсегда. Совсем.

– Что, прямо сейчас? – Она никак не могла принять и понять серьезность его предложения.

– Прямо сейчас не получится, я уезжаю, – мимолетно, вскользь улыбнулся он и снова стал официально серьезен: – Но как только я вернусь – да, сразу, не вижу причин откладывать. – И объяснил: – Я люблю тебя и очень надеюсь, что это чувство взаимно. Никакой роман или просто любовные отношения нам с тобой не подходят. Встречаться урывками, в гостиничных номерах или на съемной квартире, чтобы провести несколько часов или ночь вместе и снова разбежаться по своим отдельным жизням, – это унижать друг друга и то чувство, которое нас соединило. Нам надо все вместе: жить, быть, любить. Целиком. Только так правильно. – И он посмотрел на нее, ожидая ответа.

– Ты так буднично и как-то между делом признался в любви, – вымученно улыбнувшись, вроде как попрекнула его Клавдия.

– Да? – удивился Матвей и пояснил: – Мне казалось, это совершенно очевидно. Как только я тебя увидел, сразу почувствовал, что ты моя женщина, мой родной человек, а то, что произошло с нами в Монголии, было настолько прекрасно, что не могло бы произойти и случиться без любви. Или я ошибаюсь? – спросил он чуть напряженным голосом.

– Ну-у-у, нет, не ошибся, все так, но… – мямлила что-то невразумительное Клава, – но…

– В таком случае очевидно же, что нам надо как можно быстрей пожениться, – кивнул Матвей, принимая подтверждение своих выводов.

– Но… – снова протянула растерянно Клавдия. – Я вот так сразу взять и ухнуть в замужество не могу, Матвей.

– Почему? Что тебе мешает? – уточнил он.

– Мне надо подумать, понять… – развела Клава руками от неловкости. – У меня куча всяких житейских обстоятельств… – все тянула она, не зная, как сформулировать свой отказ. – И потом, – вдруг взбодрилась, найдя-таки вескую, по ее мнению, причину для отказа, – мы ведь практически не знакомы и даже не встречались толком. Мы ничего не знаем друг о друге.

И, расстраиваясь от того, что приходится объяснять в первую очередь себе самой то, что она и сформулировать-то не в состоянии, выпалила первое, что пришло в голову:

– Может, я храплю во сне…

– Ты не храпишь, – усмехнулся Ладожский.

– Ну, может, ты храпишь, – выдвинула следующее предположение она.

– Наверняка, – ответил Матвей и спросил: – И что, по-твоему, это достаточно веский повод, чтобы не создавать семью?

– Нет конечно! Это я образно, о том, что мы не знаем друг о друге и таких мелочей. Я даже не знаю, какую музыку ты любишь, и любишь ли вообще. И вот так сразу, после одного обеда, четырех дней поездки, двух потрясающих ночей и одного «полусвидания», как ты назвал нашу последнюю встречу, взять и ухнуть, решиться замуж… – пролепетала она растерянно.