Читаем Жизнь науки полностью

Я рад, что по крайней мере в общей основе моих теоретических представлений я нахожусь на одной платформе с великим английским естествоиспытателем и строю на основе, заложенной им. Читатели также увидят, что в существенных вопросах я согласен и с некоторыми другими исследователями, прежде всего с де Фризом и Визнером. В совпадении основных позиций я вижу признак того, что в данной области пауки возможно отличить верное от неверного. Проблема наследственности, отданная, казалось бы, во власть самых произвольных спекуляций, может быть решена, и я уверен, что среди во з м о ж и ы х вариантов ученые смогут выделить наиболее вероятные, а позднее среди вероятных — тот единственный, который соответствует действительности. Правда, на это потребуется много времени, и мы будем приближаться к истине постепенно, но путь к ней предуказан,— он лежит в сочетании экспериментальных исследований с теоретическими. Факты формируют наше представление об их взаимосвязях; новые теоретические представления дают почин новым проблемам и экспериментальным исследованиям; экспериментальные данные, со своей стороны, могут привести к новой интерпретации явлений.

Именно таким путем до относительной ясности удалось довести биологическое явление, которое до недавнего времени оставалось непонятным; я имею в виду половое размножение. Мы будем завоевывать все болео крепкие позиции и в области наследственности, которая ранее была крайне недоступной. На мой взгляд особенно перспективно в этой проблеме то, что мы можем атаковать ее как бы с двух сторон, изучая как наследственные явления, так и теперь нам известное «наследственное вещество». Мы можем теперь оценивать справедливость теории какого-либо наследственного явления, так как можем судить по крайней мере о том, совместима ли эта теория с поведением наследственного вещества. До сих пор такой возможности не было, и поэтому основы более ранних теорий наследственности висели, так сказать, в воздухе; это относится к специфическим частицам Дарвина и к «жизненным единицам» Герберта Спенсера. Сегодня мы в лучшем положении, и я не сомневаюсь, что наука проникнет намного глубже в сложные процессы, происходящие в зародышевых веществах. Для этого необходима тесная взаимосвязь теории и эксперимента и каждый шаг в области теории надо использовать для постановки новых вопросов относительно поведения таинственных зародышевых веществ.

Хотя мы сегодня еще далеки от полного понимания проблемы наследственности, я все же надеюсь, что теория, которую я здесь излагаю, не является игрой фантазии. Мне хочется верить, что будущее признает за ней, наряду со многими допущениям, некоторые твердо установленные принципы. Никто не может ощущать более остро, чем я сам, насколько это лишь первая работа, за которой должны последовать более совершенные. Поэтому я придал своей книге не форму учебника, а скорее форму отчета о проведенных исследованиях. Я не ставил себе целью провозглашать аксиомы. Я стремился сформулировать вопросы, ответить на них с большей или меньшей степенью уверенности, а ряд вопросов я оставил открытыми для разрешения в будущем. Я не рассматриваю свою теорию как нечто неизменное и законченное, а как нечто, весьма нуждающееся в усовершенствовании и, я надеюсь, для этой цели пригодное.

Я стремился писать просто и понятно, не так, как пишут для специалистов. Я хотел привлечь к своему делу внимание всех, кто интересуется биологическими проблемами, прежде всего медиков и философов. По этой причине я включил в книгу некоторые рисунки, которые зоологу пли ботанику могут показаться излишними. Эти рисунки предназначены для читателей более далеких от обсуждаемых проблем.

Естественно, что я, как зоолог, работал, в первую очередь, с материалом, относящимся к животному миру, включая и человека; каждый исследователь формирует свои воззрения в пределах того круга фактов, которые ему наиболее близки. Но я старался отдать должное и тем фактам, которые относятся и к растительному миру, и по мере возможности учитывать точки зрения ботаников. Читатель обнаружит, что некоторые наследственные явления у растений говорят в пользу фундаментальных предположений моей теории и что в нее вписываются такие факты, которые на первый взгляд ей противоречат.

Некоторые выразят сожаление по поводу отсутствия более подробного и разностороннего рассмотрения наследственных болезней. По этим вопросам имеется богатый фактический материал, и оттуда я использовал то, что мне казалось денным для теории. Однако нельзя забывать, что болезнь возникает не только в результате собственно наследования, т.е. благодаря индивидуальной вариации зародыша; частично болезни возникают в результате инфицирования зародыша и на сегодня далеко не во всех случаях удается различить эти две причины возникновения болезней. Более подробно я останавливаюсь на этом в двенадцатой главе.

Перейти на страницу:

Все книги серии Классики науки

Жизнь науки
Жизнь науки

Собрание предисловий и введений к основополагающим трудам раскрывает путь развития науки от Коперника и Везалия до наших дней. Каждому из 95 вступлений предпослана краткая биография и портрет. Отобранные историей, больше чем волей составителя, вступления дают уникальную и вдохновляющую картину возникновения и развития научного метода, созданного его творцами. Предисловие обычно пишется после окончания работы, того труда, благодаря которому впоследствии имя автора приобрело бессмертие. Автор пишет для широкого круга читателей, будучи в то же время ограничен общими требованиями формы и объема. Это приводит к удивительной однородности всего материала как документов истории науки, раскрывающих мотивы и метод работы великих ученых. Многие из вступлений, ясно и кратко написанные, следует рассматривать как высшие образцы научной прозы, объединяющие области образно-художественного и точного мышления. Содержание сборника дает новый подход к сравнительному анализу истории знаний. Научный работник, студент, учитель найдут в этом сборнике интересный и поучительный материал, занимательный и в то же время доступный самому широкому кругу читателей.

Сергей Петрович Капица , С. П. Капица

Научная литература / Прочая научная литература / Образование и наука
Альберт Эйнштейн. Теория всего
Альберт Эйнштейн. Теория всего

Альберт Эйнштейн – лауреат Нобелевской премии по физике, автор самого известного физического уравнения, борец за мир и права еврейской нации, философ, скрипач-любитель, поклонник парусного спорта… Его личность, его гений сложно описать с помощью лексических формул – в той же степени, что и создать математический портрет «теории всего», так и не поддавшийся пока ни одному ученому.Максим Гуреев, автор этой биографии Эйнштейна, окончил филологический факультет МГУ и Литературный институт (семинар прозы А. Г. Битова). Писатель, член русского ПЕН-центра, печатается в журналах «Новый мир», «Октябрь», «Знамя» и «Дружба народов», в 2014 году вошел в шорт-лист литературной премии «НОС». Режиссер документального кино, создавший более 60-ти картин.

Максим Александрович Гуреев

Биографии и Мемуары / Документальное
Капица. Воспоминания и письма
Капица. Воспоминания и письма

Анна Капица – человек уникальной судьбы: дочь академика, в юности она мечтала стать археологом. Но случайная встреча в Париже с выдающимся физиком Петром Капицей круто изменила ее жизнь. Известная поговорка гласит: «За каждым великим мужчиной стоит великая женщина». Именно такой музой была для Петра Капицы его верная супруга. Человек незаурядного ума и волевого характера, Анна первой сделала предложение руки и сердца своему будущему мужу. Карьерные взлеты и падения, основание МИФИ и мировой триумф – Нобелевская премия по физике 1978 года – все это вехи удивительной жизни Петра Леонидовича, которые нельзя представить без верной Анны Алексеевны. Эта книга – сокровищница ее памяти, запечатлевшей жизнь выдающегося ученого, изменившего науку навсегда. Книга подготовлена Е.Л. Капицей и П.Е. Рубининым – личным доверенным помощником академика П.Л. Капицы, снабжена пояснительными статьями и необходимыми комментариями.

Анна Алексеевна Капица , Елена Леонидовна Капица , Павел Евгеньевич Рубинин

Биографии и Мемуары / Документальное

Похожие книги

Мозг и его потребности. От питания до признания
Мозг и его потребности. От питания до признания

Написать книгу, посвященную нейробиологии поведения, профессора Дубынина побудил успех его курса лекций «Мозг и потребности».Биологические потребности – основа основ нашей психической деятельности. Постоянно сменяя друг друга, они подталкивают человека совершать те или иные поступки, ставить цели и достигать их. Мотиваторы как сиюминутных, так и долгосрочных планов каждого из нас, биологические потребности движут экономику, науку, искусство и в конечном счете историю.Раскрывая темы книги: голод и любопытство, страх и агрессия, любовь и забота о потомстве, стремление лидировать, свобода, радость движений, – автор ставит своей целью приблизить читателя к пониманию собственного мозга и организма, рассказывает, как стать умелым пользователем заложенных в нас природой механизмов и программ нервной системы, чтобы проявить и реализовать личную одаренность.Вы узнаете:• Про витальные, зоосоциальные и потребности саморазвития человека.• Что новая информация для нашего мозга – это отдельный источник положительных эмоций.• Как маркетологи, политики и религиозные деятели манипулируют нами с помощью страха. Поймете, как расшифровывать такие подсознательные воздействия.

Вячеслав Альбертович Дубынин , Вячеслав Дубынин

Научная литература / Научно-популярная литература / Образование и наука