Жизнь ничего не значит за зеленой стеной: записки врача

Я пересек Пятую авеню напротив общественной библиотеки и вошел в высокое административное здание. Лифт доставил меня на пятьдесят седьмой этаж прямо в юридическую фирму Ротмана и Эпштейна. Вежливая секретарша провела меня в просторную комнату для встреч.

— Что-нибудь выпьете, доктор? Кофе, чай, воду? Я показал ей свой стаканчик с кофе из Старбака:

— Благодарю, у меня еще осталось несколько глотков. Она улыбнулась.

— Господин Ротман находится на полпути из суда, егопомощники придут через минуту.

Я подошел к окнам. Какая панорама! Отсюда можно было наблюдать за тремя аэропортами Нью-Йорка. На столе лежала брошюра, на задней стороне обложки я прочитал: «Билл Ротман практикует с 1970 года, имеет степени от Колледжа Корнелла, юридического факультета Университета Вашингтона и Кембриджского университета (Англия), куда он был приглашен. Специализируется на коммерческих тяжбах, на разрешении споров и антимонопольном законодательстве. Билл Ротман хорошо ориентируется в процедурных вопросах и преподает на курсах повышения квалификации. Он директор гражданской программы правовой помощи обездоленным в западных округах Нью-Джерси».

Обучение в Кембридже и деятельность pro bono, на общественное благо, впечатляли.

Подошли две сотрудницы: чернокожая женщина лет тридцати и белая помоложе. Они представились, пожали мне руку и уселись на противоположной стороне длинного стола, достав чистые блокноты.

— Господин Ротман дал нам указание выслушать вашуисторию, — начала одна из них.

Я не успел заговорить, как прибыл Ротман. Ему было примерно пятьдесят лет, худощавый, острое лицо с темным пытливым единственным глазом и мясистым носом. Правый глаз покрыт большой черной повязкой а ля Моше Даян. Что это, ранение? Мы поздоровались.

— Доктор Зохар, я обязан предупредить вас, нашаюридическая фирма в настоящее время продолжаетразбирательство дела доктора Садкамар о дискриминации, которой она подверглась в вашем госпитале, поэтому все, что вы будете здесь говорить, может быть использовано нами и в ее деле. Добавлю еще, что докторВайнстоун не любит меня. Знаете, меня никто не любитпосле моих перекрестных допросов.

Сухое покашливание, похожее на хихиканье. Мне понравилась его искренность.

— С этим проблем не будет.

Три часа беседы прошли легко; поскольку Ротман знал основных героев моего рассказа, он часто прерывал меня, задавая много вопросов и листая документы. Когда я закончил, Ротман сказал:

— Доктор Зохар, наша фирма хорошо осведомленао коррупции, аморальности и грязи в нью-йоркскихгоспиталях подобного типа. Ваш Парк-госпиталь, пожалуй, один из худших. В этом трудно разобраться, хаос и интриги настолько запутаны, что диву даешься. Ховард и Фарбштейн — это преступники, которые злоупотребляют полномочиями и крадут федеральные фонды, они должны быть за решеткой. Но давайте сконцентрируемся на ваших неотложных делах. Какой цели вы сейчас хотите достичь? — И сам же ответил на свой вопрос: — В первую очередь, нужно сохранить вашу работу, пока вы сами не решите уйти. Если последнее невозможно, следует принять меры к получению компенсации, достаточной для оплаты образования в колледже ваших сыновей.

— А как же месть? Мой реванш?

Я спросил и сразу же пожалел о сказанном. Но меня можно было понять, после многих лет унижений я ничем не отличался от себе подобных. Как зверь, выпущенный из клетки, я был готов уничтожить своих обидчиков.

Единственный глаз Ротмана смотрел на меня неодобрительно.

— Месть? Таким термином мы не пользуемся. Мы занимаемся юридическим бизнесом завершения споров, месть — деструктивный термин, которого нет в нашем лексиконе.

— Разумеется, — произнес я с недоверием.

Что бы он ни говорил, это слово сидело в каждом из его клиентов, как и во мне, и он знал это так же, как я. Ротман продолжил:

— Я потрясен, что с вами, опытным хирургом, заключен такой контракт. Это что, рабство? Так или иначе, я вижу здесь две потенциальные юрисдикции, которые мы будем исследовать. Это дутый устав, который обычно предоставляется государственным служащим. И хотя вы не государственный служащий, правительство штата и федеральное правительство обеспечивают защиту пациентов, которым вредят доктора, чью деятельность вы вскрываете для всеобщего обозрения. Таким образом, здесь естьнекоторые возможности.

Он повернулся к помощнице.

— Клара, пожалуйста, найдите для нас устав.

Он уставился в окно, хлопнул ладонью по столу и хмыкнул.

— Между прочим, в федеральном суде проигравшая сторона платит также и за издержки другой стороны…

— А какую другую юрисдикцию вы имели в виду? — спросил я.

— Проблему национальной дискриминации. Вы иностранец? Вы же еврей, правда?

— Да, но по крайней мере одна треть населения в этом городе евреи, как можно это использовать?

Ротман посмотрел на меня с сочувствием, от которого мне стало немного не по себе.

— Доктор Зохар, среди ваших врагов много мусульман, правда? Я держу пари, что если бы вы были одним из них, они приветствовали бы вас с распростертыми объятиями.

Клара вернулась с ксерокопиями, Ротман быстро схватил их.