Жизнь Николая Клюева

Дело, однако, не клеилось. «Тщательно просматривая дело Клюева, – пишет Л.Ф. Пичурин, – я так и не смог установить, что же происходило с Николаем Алексеевичем между 6 июня и 9 октября. Четыре месяца пустоты – я имею в виду пустоту в бумагах – ни заявлений, ни протоколов допросов или очных ставок...». Между тем машина работала. За отсутствием убедительных доказательств делу «Союза спасения России» решено было придать «церковную» окраску. Тем более, что один из допрошенных, П.Н. Иванов, сообщил (или, возможно, подписал сообщенное следователем):

«Клюев также говорил мне, что он в Томске установил связи среди бывшего и в данное время действующего духовенства и церковного актива, которые, как он выражался, верны спасению России, ведут работу против коммунистической власти и что он активно помогает этой организации».

Арестованные летом 1937 года священнослужители (епископ Ювеналий, в миру И.Н. Зиверт; священник Ивановской церкви протоиерей И.Г. Назаров; священник Троицкой единоверческой церкви Я.Л. Соколов; священник той же церкви А.А. Ширинский-Шихматов, бывший князь и штабс-капитан царской армии) с поразительным единодушием дают показания против Клюева.

Епископ Ювеналий: «...Я с Клюевым связался через протоиерея Назарова. Встреча состоялась на квартире Назарова. <...> Там я Клюеву объяснил свои цели, с которыми приехал в Томск. Он был очень рад моей информации и в свою очередь сказал мне, что здесь, в г. Томске, сколочена довольно многочисленная кадетско-монархическая организация, ведущая активную деятельность по подготовке восстания. Клюев мне сказал, что он лично активизировал церковников. <...> В результате последние создали ряд повстанческих групп в Нарыме, в Томске, Асиновском, Кожевниковском, Шегарском и других районах, прилегающих к Томску. Мы договорились с Клюевым активизировать в дальнейшем церковников и контактировать свою деятельность с руководством кадетско-монархической организации. Клюев мне высказал сожаление по поводу смерти главы кадетско-монархической организации в Томске князя Волконского, но сказал, что во главе организации остались довольно опытные люди, назвал бывшего князя штабс-капитана белой армии Ширинского-Шихматова, бывшего ротмистра, начальника жандармского управления Левицкого-Щербину и кадета Слободского. Клюев обещал мне познакомить меня с этими лицами и организационно увязать».

Что можно сказать по поводу этих показаний? Типичный «протокол допроса» сломленного (под пытками?!) человека, которому уже безразлично, что говорить и кого оговаривать. Самооговор. Беспомощный лепет жертвы.

И.Г. Назаров: «После ареста 19 участников нашей кадетско-монархической организации вдохновителем и продолжателем у нас является Клюев, с которым я был тесно связан. Клюев познакомил меня и Зиверта с бывшим князем штабс-капитаном Ширинским-Шихматовым, который перешел на нелегальное положение, служил в Троицкой церкви священником. <...> По поручению Зиверта и Клюева я проводил активную обработку лиц, подготовлял их к вербовке и вербовал в к-р монархическую организацию».

А.А. Ширинский-Шихматов: «В состав кадетско-монархической организации я вошел через Клюева Николая Алексеевича в конце сентября 1936 года или в начале 1937 года. <...> После ряда бесед на контрреволюционные темы с Клюевым Николаем Алексеевичем он сообщил мне, что в городе Томске существует контрреволюционная монархическая организация, ставящая своей задачей вооруженное свержение Советской власти. <...> Будучи врагом существующего строя в России, я дал свое согласие на участие в контрреволюционной организации».

Достаточно. Приведенных «улик» вполне хватит для того, чтобы поставить к стенке не одного «ссыльного монархиста» – целую группу. Что и было исполнено.

Но опять-таки: общался ли Клюев на самом деле с Ювеналием и другими священниками? Какова была степень их близости? Думается, что общался, и довольно тесно. Письма Клюева к Н.Ф. Садомовой – свидетельства того, насколько углубляются в томский период его религиозные переживания. Общие духовные интересы, потребность в «очищении сердца», чувство братской связи с «гонимой» православной церковью – все это, вне сомнений, тянуло Клюева к священникам, неважно, были они обновленцами или нет. Тем более что И.Г. Назаров, проживал в переулке Красного Пожарника через дом от Клюева, а в апреле 1937 года Клюев поселился на Старо-Ачинской улице в одной квартире с Я.Л. Соколовым (родственником упомянутого И.Г. Мельникова).