Янн Мартел

Жизнь Пи

Вы держите в руках книгу, которая получила в 2002 году самую престижную в мире, Букеровскую премию, и уже стала не только мировым бестселлером, но и символом литературы XXI века. Именно этой книгой мы открываем художественную серию «Новая Волна», главная цель которой — донести до русского читателя самые современные и прогрессивные произведения мировой литературы.

«…Роман молодого канадского автора вдруг расцветает живой радугой. Обязательно прочтите до конца этот волшебный текст…»

Лев Данилкин, журнал «Афиша»

«…Легко и свежо написанная вещь… Роман-ловушка, роман-контрабанда, Маугли с двойным дном, которое вполне вмещает в себя Шер-Хана»

Александр Гаврилов, «Книжное Обозрение»

Едва ли найдется в современной литературе другой приключенческий роман-триллер, так же щедро насыщенный размышлениями об устройстве нашего мира, как роман Янна Мартела «Жизнь Пи», удостоенный в прошлом году престижной Букеровской премии. Удивительная история сосуществования индийского подростка и бенгальского тигра на борту спасательной шлюпки, дрейфующей в течение девяти месяцев по просторам Тихого океана, составляет основное содержание романа. Тот тип взаимоотношений, который постепенно складывается между зверем и человеком, нельзя назвать ни дружбой, ни привязанностью. Это некая странная связь сразу на нескольких уровнях — практическом и подсознательном, инстинктивном и волевом. Чтобы выбраться на волю из клетки сознания, нужно, по меньшей мере, раскачать ее прутья. Эпическо-философская аллегория Янна Мартела справляется с этой задачей блестяще. Приключенческая по форме, познавательная по содержанию и завораживающе мистическая по ощущению, она воспроизводит незабываемую реальность, в которой дуализм «добра» и «зла», «физики» и «метафизики» стирается без остатка.

Предисловие автора

mes parents et и monfrere[1]

Книга эта родилась от голода. Сейчас объясню. Весной 1996 года в Канаде вышла вторая моя книга — роман. Расходился он из рук вон. Критики или недоумевали, или хвалили так, что лучше 6 не хвалили вовсе. Так он и прошел мимо читателей. Я лез из кожи, корчил из себя не то клоуна, не то воздушного гимнаста, — все без толку: публика меня просто не замечала. Словом, полный провал. Другие книги стояли на магазинных полках стройными рядами, как бейсболисты или футболисты перед матчем, а моя больше походила на доходягу-хлюпика, которого никто не хотел брать к себе в команду. Так она и канула в небытие — быстро и без шума.

Не очень-то я и огорчился. Я уже взялся за другую историю — про Португалию 1939 года. Чего мне недоставало, так это покоя. Зато хоть какие-то деньги появились.

И вот я полетел в Бомбей. И это еще не самая глупая затея, если учесть три вещи: поездка в Индию, хоть и короткая, успокоит кого угодно; даже с худым кошельком жить там можно сколько заблагорассудится, да и потом, роман про Португалию 1939 года не обязан иметь прямое отношение к Португалии 1939 года.

В Индии я бывал и раньше — прожил месяцев пять в северных краях. Тогда, в первый раз, я прибыл в Индостан совершенно неподготовленный. Только выучил одно заветное слово. Когда я рассказал приятелю — а тот знал Индию как свои пять пальцев, — что собираюсь в путешествие, он бросил как бы мимоходом: «У них там, в Индии, говорят на таком английском — обхохочешься. Особенно в ходу словечки типа втирать». Я вспомнил это, когда самолет начал снижаться над Дели, так что вся моя подготовка к красочной, неугомонной, бесшабашно-суетной Индии свелась к одному-единственному слову — втирать. Я вворачивал его по всякому поводу — и, честно сказать, срабатывало. Кассиру на вокзале так прямо и выдал: «Не знал, что цены у вас кусаются. Надеюсь, вы мне тут не втираете?» Он улыбнулся и прощебетал: «Да что вы, сэр! У нас никому не втирают. Все честь по чести».