Жизнь Пифагора

(75) Поэтому и говорит Лисид¹³¹

, браня некоего Гиппарха, разгласившего учение Пифагора среди непосвященных и липнущих к нему без изучения наук и без умозрения, следующее: "Рассказывают, что ты даже публично философствовал среди первых встречных, делая то, что Пифагор считал ниже своего достоинства и что ты, Гиппарх, вполне уяснил себе, однако не сдержался, благородный, отведав сицилийской роскоши, которой тебе не следовало поддаваться. Если ты переменился, буду рад за тебя, если же нет, ты умер для нас", а затем продолжает: "Ибо благочестивый должен был бы помнить о его наставлениях относительно божественного и человеческого и не делать блага мудрости общими с теми, кто еще не освободил душу от сна. Ведь непозволительно предлагать то, что добыто с трудом после стольких усилий, любому встречному, и не должен ты был разглашать тайны обеих элевсинских богинь¹³²

. Кто поступает таким образом, равно враждебен правде и нечестив. (76) Полезно подсчитать, сколько времени мы потратили, чтобы очиститься от грязи, запечатлевшейся в наших сердцах, пока однажды по прошествии многих лет не сделались восприимчивы к его учению. Ведь подобно тому, как красильщики, предварительно очищая, протравливают перед крашением ткань плаща, чтобы она впитала краску так, что ее уже невозможно было бы смыть и чтобы она уже никогда не обесцветилась, поступал и сей божественный муж,¹³³

предварительно подготавливая души, возлюбившие философию, дабы не обмануться в ком-либо из тех, кого он надеялся сделать прекрасным и добрым. Ибо отыскивал он слова и источники мудрости, которые не были лживы, как у многих софистов, которые прельщают юношей, не обучая их никогда ничему хорошему, тогда как Пифагор был действительно сведущ в науках о божественном и человеческом. Они же, сделав свое обучение предлогом, делают много скверного, улавливая непорядочно и как попало молодых людей. (77) И поэтому обучают они слушателей плохо и наспех. Ведь они смешивают с неупорядоченными и запятнанными нравами теоретические положения и слова о божественном, как если бы кто-нибудь вливал в глубокий колодец, полный грязи, чистую и прозрачную воду. Ведь такой человек и грязь перемешал бы, и вода исчезла бы. Таким же образом поступают и те, кто так учит, и те, кто так учится. Ибо плотные и густые заросли окружают умы и сердца тех, кто, не пройдя очищения, посвящает себя занятиям науками. Эти заросли закрывают собой в душах все кроткое, нежное, разумное и мешают умозрительной способности расти открыто и выступать на первый план. Коснувшись этого вопроса, назову и тех, кто насадил эти заросли: невоздержанность и корыстолюбие, они же обе имеют большое потомство. (78) От невоздержанности рождаются нечестивые браки, мотовство, пьянство, противоестественные удовольствия и некоторые необузданные желания, приводящие к пропастям и обрывам, так как некоторых уже вынудили эти желания вступить в связь с матерями или дочерьми и, заломив этим людям руки, как пленникам, силой привели и поставили их на край гибели, поправ, наподобие тиранов, государство и закон. От корыстолюбия же родились грабежи, разбой, отцеубийства, святотатства, отравления и все прочие сходные с ними преступления. Сначала нужно уничтожить материал, которым питаются эти страсти, очистить и избавить от стольких зол свободный разум огнем, железом и всеми возможными средствами, которые предоставляют науки, и лишь тогда насаждать в нем и предлагать ему что-нибудь полезное".¹³⁴

(79) В столь великом и таком необходимейшем предварительном попечении о науках нуждается, как считал Пифагор, философия, и потому он придавал исключительное значение методу обучения и передачи своих философских положений и тщательнейшим образом реализовывал его, испытывая и распознавая умонастроение поступающих в учение при помощи разнообразных способов обучения и бесчисленных видов научного исследования.

ГЛАВА XVIII