Читаем Жизнь по-американски полностью

Но один человек отсутствовал — военный адъютант, который с полудня 20 января 1981 года всегда находился рядом со мной, располагая информацией, которая могла бы мне потребоваться в случае ядерного нападения. Сегодня этот офицер был с новым президентом.

Сегодня не будет никаких изменений в тексте речи в последнюю минуту.

Не будет никаких совещаний с помощником по национальной безопасности или телефонных разговоров с борта самолета с членами кабинета. Не будет подписано никаких законодательных актов, не будет проведено никаких пресс-конференций в заднем салоне, не будет никаких встреч с советниками в служебном салоне. Сегодня я мог не спеша смотреть из окон самолета на захватывающую красоту нашей земли — изумрудные горы Аппалачей, фермы и маленькие города Среднего Запада, гранитные пики Скалистых гор, суровые пустыни Юго-Запада и, наконец, широкую панораму городов Южной Калифорнии. Это и вправду "Америка прекрасная", и Бог в самом деле "простер благодать Свою на тебя". Я смотрел на дома внизу и с интересом думал о людях в тех домах. Стало ли им лучше, чем было восемь лет назад? Я надеялся, что да.

И все же, когда я думал о том, чего мы достигли, у меня было чувство, что не все завершено, что все еще остались дела, которые надо сделать. Нам необходима поправка к конституции, которая требовала бы сбалансированного бюджета. Изменения округов по выборам в конгресс стали позором национального масштаба, и требуется отказ от такой практики. Президенту необходимо иметь право на постатейное вето для пресечения ненужных расходов.

Я говорил ранее, что в Голливуде, если вы не умеете петь или танцевать, то становитесь выступающим с речами после обедов. Я не научился петь или танцевать в Вашингтоне, поэтому стал подумывать о том, чтобы вернуться туда и выступить, чтобы побудить людей оказать давление на своих представителей в конгрессе для принятия мер по этим вопросам.

В этот момент раздался тихий стук в дверь салона, и мне напомнили, что это наш последний полет на борту самолета номер один ВВС США. Нам сказали, что все, кто был на борту — сотрудники, пресса и агенты секретной службы, — должны собраться вместе, чтобы попрощаться до посадки. Последовали теплые рукопожатия, объятия со слезами и множество фотосъемок. Наконец было разлито шампанское и подняты бокалы. "Миссия закончена, господин президент, — произнес кто-то, — миссия завершена".

Еще нет, подумал я про себя, еще нет.

Рейган Рональд

Р35 Жизнь по-американски. Пер. с англ. — М.: Издательство "Новости", 1992. — 752 с., ил.

Заведующий редакцией Л.Д.Соболев Редактор А В. Карпов Художественный редактор И.А.Кирсанова Фоторедактор И. В. Каргушина Технический редактор Н.М. Блохина Корректоры С. А Жук, Л Ф. Уланова Технолог С. Г. Володина

ИБ 10433

Подписано в печать 12.05.91 г. Формат издания 70Х100/16. Бумага офсетная 70 г/м*. Гарнитура Банниковская. Уел. печ. л. 62,4. Уч. — изд. л. 44,12. Тираж 10000 экз. Заказ № 485. Изд. № 8836.

Набор, верстка, изготовление макета и готовых полос выполнены на редакционно-издательской системе HTS.

Издательство "Новости" 107082, Москва, Б. Почтовая ул 7.

Типография Издательства "Новости" 107005, Москва, ул. Ф. Энгельса, 46.

Ronald Reagan

An american life

SIMON AND SCHUSTER

NEW YORK LONDON TORONTO SYDNEY TOKYO SINGAPORE

Перевод: А.Н.Николаевой (Пролог и главы 1—22), Е.Б.Щабельской (главы 23–50), И.В.Гюббенет (главы 51–56), Р.С.Бобровой (главы 57–69), Е.Г.Соколова (главы 70–78), П.А.Развина (главы 79–85 и Эпилог)

© 1990 by Ronald Reagan

All rights reserved including the rights of reproduction in whole or in part in any form

© Боброва P.C., Гюббенет И.В., Николаева A.H., Развин П.А., Соколов Е.Г., Щабельская Е.Б., перевод, 1992

© Анохин В.В., художественное оформление, 1992

Перейти на страницу:

Похожие книги

«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»
«Ахтунг! Покрышкин в воздухе!»

«Ахтунг! Ахтунг! В небе Покрышкин!» – неслось из всех немецких станций оповещения, стоило ему подняться в воздух, и «непобедимые» эксперты Люфтваффе спешили выйти из боя. «Храбрый из храбрых, вожак, лучший советский ас», – сказано в его наградном листе. Единственный Герой Советского Союза, трижды удостоенный этой высшей награды не после, а во время войны, Александр Иванович Покрышкин был не просто легендой, а живым символом советской авиации. На его боевом счету, только по официальным (сильно заниженным) данным, 59 сбитых самолетов противника. А его девиз «Высота – скорость – маневр – огонь!» стал универсальной «формулой победы» для всех «сталинских соколов».Эта книга предоставляет уникальную возможность увидеть решающие воздушные сражения Великой Отечественной глазами самих асов, из кабин «мессеров» и «фокке-вульфов» и через прицел покрышкинской «Аэрокобры».

Евгений Д Полищук , Евгений Полищук

Биографии и Мемуары / Документальное
Идея истории
Идея истории

Как продукты воображения, работы историка и романиста нисколько не отличаются. В чём они различаются, так это в том, что картина, созданная историком, имеет в виду быть истинной.(Р. Дж. Коллингвуд)Существующая ныне история зародилась почти четыре тысячи лет назад в Западной Азии и Европе. Как это произошло? Каковы стадии формирования того, что мы называем историей? В чем суть исторического познания, чему оно служит? На эти и другие вопросы предлагает свои ответы крупнейший британский философ, историк и археолог Робин Джордж Коллингвуд (1889—1943) в знаменитом исследовании «Идея истории» (The Idea of History).Коллингвуд обосновывает свою философскую позицию тем, что, в отличие от естествознания, описывающего в форме законов природы внешнюю сторону событий, историк всегда имеет дело с человеческим действием, для адекватного понимания которого необходимо понять мысль исторического деятеля, совершившего данное действие. «Исторический процесс сам по себе есть процесс мысли, и он существует лишь в той мере, в какой сознание, участвующее в нём, осознаёт себя его частью». Содержание I—IV-й частей работы посвящено историографии философского осмысления истории. Причём, помимо классических трудов историков и философов прошлого, автор подробно разбирает в IV-й части взгляды на философию истории современных ему мыслителей Англии, Германии, Франции и Италии. В V-й части — «Эпилегомены» — он предлагает собственное исследование проблем исторической науки (роли воображения и доказательства, предмета истории, истории и свободы, применимости понятия прогресса к истории).Согласно концепции Коллингвуда, опиравшегося на идеи Гегеля, истина не открывается сразу и целиком, а вырабатывается постепенно, созревает во времени и развивается, так что противоположность истины и заблуждения становится относительной. Новое воззрение не отбрасывает старое, как негодный хлам, а сохраняет в старом все жизнеспособное, продолжая тем самым его бытие в ином контексте и в изменившихся условиях. То, что отживает и отбрасывается в ходе исторического развития, составляет заблуждение прошлого, а то, что сохраняется в настоящем, образует его (прошлого) истину. Но и сегодняшняя истина подвластна общему закону развития, ей тоже суждено претерпеть в будущем беспощадную ревизию, многое утратить и возродиться в сильно изменённом, чтоб не сказать неузнаваемом, виде. Философия призвана резюмировать ход исторического процесса, систематизировать и объединять ранее обнаружившиеся точки зрения во все более богатую и гармоническую картину мира. Специфика истории по Коллингвуду заключается в парадоксальном слиянии свойств искусства и науки, образующем «нечто третье» — историческое сознание как особую «самодовлеющую, самоопределющуюся и самообосновывающую форму мысли».

Р Дж Коллингвуд , Роберт Джордж Коллингвуд , Робин Джордж Коллингвуд , Ю. А. Асеев

Биографии и Мемуары / История / Философия / Образование и наука / Документальное
Достоевский
Достоевский

"Достоевский таков, какова Россия, со всей ее тьмой и светом. И он - самый большой вклад России в духовную жизнь всего мира". Это слова Н.Бердяева, но с ними согласны и другие исследователи творчества великого писателя, открывшего в душе человека такие бездны добра и зла, каких не могла представить себе вся предшествующая мировая литература. В великих произведениях Достоевского в полной мере отражается его судьба - таинственная смерть отца, годы бедности и духовных исканий, каторга и солдатчина за участие в революционном кружке, трудное восхождение к славе, сделавшей его - как при жизни, так и посмертно - объектом, как восторженных похвал, так и ожесточенных нападок. Подробности жизни писателя, вплоть до самых неизвестных и "неудобных", в полной мере отражены в его новой биографии, принадлежащей перу Людмилы Сараскиной - известного историка литературы, автора пятнадцати книг, посвященных Достоевскому и его современникам.

Альфред Адлер , Леонид Петрович Гроссман , Людмила Ивановна Сараскина , Юлий Исаевич Айхенвальд , Юрий Иванович Селезнёв , Юрий Михайлович Агеев

Биографии и Мемуары / Критика / Литературоведение / Психология и психотерапия / Проза / Документальное