Жизнь, похожая на сказку

Роль разработана филигранно, и хотя пьеса достаточно сложна для исполнителей, режиссер Виктюк и актеры Татьяна Доронина и Аристарх Ливанов сумели провести зрителя через сложный лабиринт глубоких чувств. Здесь и личное одиночество Дорониной, и ощущение выброшенности из жизни, и все тот же любимый, божественный Театр – будь то прежний МХАТ, будь то театр Товстоногова, где она так замечательно играла.

Мгновеньями – то откроется занавес с чайкой и зазвучат в записи сцены из «Вишневого сада» или из «Анны Карениной», то их сменит музыка из тех спектаклей, и зачарованная старая актриса, а вместе с ней и мы – зрители, уносимся в далекое прошлое, когда можно было испытать потрясения от театра, когда все в тебе переворачивалось от той энергетики, которая шла со сцены.

Во втором акте Доронина играет жену Достоевского, теперь ее героиня молодеет и хорошеет, но для моего восприятия Дорониной это неважно, настолько ее лицо освещается изнутри, когда светлые добрые чувства, а главное – Любовь, изменяют ее облик. Она словно сошла с иконы, она прекрасна.

Есть в спектакле моменты, когда ее голос звучит как крик подстреленной птицы, и не просто птицы, а орлицы: она летит ввысь, а в нее стреляют, – раздается предсмертный крик, но в нем нет жалобы, это победный крик!

Мой дорогой друг, я вам не кажусь наивной со своими восторгами? Ведь я с этой актрисой даже не знакома и не стремлюсь быть знакомой. Иногда впечатления от артиста в жизни обманчивы и отодвигают его духовную сущность за какие-то детали поведения.

Я никогда не забуду финала спектакля. Одинокая фигура Дорониной на очень большой, почти пустой сцене, по одну сторону которой декорации фасада МХАТа, а по другую – занавес с чайкой. Подняты ее руки, как в храме, она спиной к зрителю, с поднятой к небу головой.

И слышится ее крик отчаяния, победы и клятвы о том, что любовь, которую она пронесла благодаря Достоевскому, спасает ее от пустоты и бездушия сегодняшней действительности.

Зрители долго аплодировали, дарили цветы и всё стояли и не уходили, пока она не торопясь клала свои букеты к портретам тех актрис, перед которыми преклонялась всю свою жизнь. Этот спектакль – гимн искусству!

Прошло около месяца, как я посмотрела этот спектакль, и неожиданно наталкиваюсь на интервью Аристарха Ливанова в связи с его 60-летием (в журнале «Элита России») и радуюсь совпадению моего восприятия его как актера и его высказываний как человека и гражданина по многим вопросам.

Вот небольшие фрагменты его размышлений, которые я вполне разделяю:

«Репертуарный театр еще не погиб, но все делается для того, чтобы лишить его государственной поддержки, и потому вынуждают строить репертуар на потребу публике…

С одной стороны, этот вал халтуры набивает душу зрителя мякиной, с другой – на его фоне контрастнее выделяется подлинное искусство. Чтобы сыграть примитив, не нужно иметь таланта, не нужно работать и набираться по крупицам опыта в театре. Но чтобы для зрителя исчезло все – сцена, приезжие артисты, проблемы дома и на работе, артисту мало таланта и профессионального опыта. Он должен мобилизовать все свои душевные и физические силы и прожить эти минуты как последний день в жизни – все в них вкладывая, что в тебе есть, и даже то, чего нет, что не пережил, не дочувствовал, не додумал, о чем не догадался. Ведь для артиста каждый спектакль – открытие самого себя!»

Когда я прочитала это интервью, то порадовалась, что не одинока, что, сидя в зрительном зале, почувствовала этого артиста и не разочаровалась в нем, прочитав его интервью, а, наоборот, нашла так много общего в нашем понимании искусства, в нашей тревоге за театр, за культуру, за души людей, которые сейчас растеряны, потеряли веру и не приобрели пока еще тот жизненный идеал, тот свет души, который помогает жить. Самое интересное, что я ведь не знакома с Аристархом Ливановым, только как зритель и как коллега по театру поверила ему.

Вообще, как ни странно, я не вписалась в актерскую жизнь Москвы. Да, я со многими радостно здороваюсь, перекидываюсь двумя-тремя фразами – и все, а спроси меня о них поподробнее – я ведь ничего ни о ком не знаю, сужу только как зритель или, иногда, как читатель их мемуаров или интервью. То ли Москва такая суетливая, но всем некогда, почти никто не ходит на чужие спектакли. Так и в моем театре, наверное, почти никто не видел мои лучшие роли: Кручинину, Раневскую, Сарытову, Филумену Мартурано и сегодняшнюю странную миссис Сэвидж. Какие роли! О них можно только мечтать!

Да, рецензий было много, я была обласкана вниманием критики, любовью зрителей, вниманием телевидения (особенно канала «Культура»). А вот товарищи по театру не знают меня по моим лучшим ролям. Может быть, поэтому все мои предложения пьес остаются отвергнутыми или выслушиваются со скукой на лице. Но что делать? Надо ждать… (как говорит моя героиня Элизабет Мадран в спектакле «Ждать?!»).

Спектакль на «Чердаке сатиры»