Жизнь после жизни

— Да запросто! Передумает — и все. Но если она передумает, мне будет жаль, я искренне хочу, чтобы Андрей был счастлив, он этого заслуживает, он очень хороший человек, очень честный и порядочный.

— Как же так получилось, что и вы здесь работаете, и Тамара Николаевна?

— А Андрюша собирает вокруг себя команду единомышленников, — объяснила Вера Алексеевна. — Ему нужны в окружении люди, которым он может доверять, поэтому он взял на работу и меня, и нашу с ним дочь Лену, и ее мужа Саню, моего зятя, стало быть. И Тамарочку сюда выманил.

— А где же остальные жены? — в шутку спросила Настя. — Вы же сказали, что жен было три.

— Вторая жена с новым мужем за границей, а третья, Анечка, регулярно здесь бывает. Вот как раз ее второго мужа Андрей и пригласил реставрировать усадьбу, у него своя строительная компания. У Андрея с Анечкой есть сынишка, Филипп, такой чудесный мальчишка — вы не представляете! Раньше Анечка Андрею даже видеться с сыном не давала, боялась, что Андрюша его своим руководством вконец затуркает, как ее саму, а теперь Филиппа сюда часто привозят, и Анечка с ним приезжает.

— Да, большая у вас семья, — улыбнулась Настя. — Или это еще не все?

— Куда там! — Вера весело махнула рукой. — Летом сюда еще Денис с Юлей приедут.

— А кто это такие?

— Денис — внебрачный сын Родислава Евгеньевича, так что почти член семьи.

— А что, — удивилась Настя, — Родислав Евгеньевич тоже родственник?

— Ну а как же! Он был мужем сестры Тамарочки Николаевны.

— Почему был? Они в разводе?

— Что вы, сестра Тамарочки Николаевны умерла, Родислав Евгеньевич у нас вдовец. Так что видите — мы все друг с другом повязаны и все друг за друга горой.

А вот это уже плохо, подумала Настя. Когда все друг с другом повязаны и друг за друга горой, правды не найдешь. Сплошное взаимное покрывательство. Омерта. Закон молчания. Хорошо хотя бы то, что Костя Еремеев никому не приходится родственником. Но на всякий случай надо спросить…

— Нет, — покачала головой Вера, — Костик в этом смысле здесь чужой. Хотя ему, конечно, все очень сочувствуют и любят его, как родного. Он ведь и вправду очень хороший, добрый, никому худого слова не сказал за все время. И старики наши его любят, у него терпения — море. Вы же понимаете, какими бестолковыми люди могут становиться с годами, а Костик всегда все терпеливо объяснит, покажет, подскажет, поможет и никогда не раздражается, голос не повысит. Нет, он — золотой. Но если вам опять нужны подробности, то вам лучше поговорить с Леной, с моей дочкой.

— Она дружит с Костей? — заинтересовалась Настя.

— Что вы, Костя ни с кем особо не дружит, но Ленка с ним много работает, у них большой общий участок деятельности.

— А где сейчас Лена? Я могу с ней встретиться?

— Увы, — Вера Алексеевна развела руками, — сегодня не получится, Ленка уехала в Костровск встречаться со спонсорами, она у нас по этой части, ей никто не может отказать. Умеет убеждать, — на лице первой жены Бегорского промелькнула улыбка гордости за своего ребенка. — А завтра она будет здесь. Ее кабинет напротив, через коридор. Найдете?

— Найду, — заверила Настя.

Ну что ж, с Еленой Беляковой, женой завхоза Сани, она встретится завтра, а сегодня можно продолжить ненавязчиво общаться с членами клуба и строить из себя великого социолога. Впрочем, есть варианты…

Настя вытащила телефон и быстро нашла в нем номер журналистки Натальи Малец.

— Наташа, вы говорили, что у вас осталась диктофонная запись интервью с Аркадием Вольдемаровичем.

— Да, — подтвердила девушка, — осталась. Вы хотите послушать?

— Если можно.

— То есть вы мне все-таки не верите? Вы думаете, что никакого интервью не было и все это я выдумала сама?

Наталья говорила сердито, в ее словах явственно сквозила обида.

— Я вам верю, Наташа, но мне хотелось бы услышать самой. Не обижайтесь, пожалуйста.

— Ладно, — вздохнула журналистка, — давайте встретимся через два часа в том же кафе.

Через два часа. Ехать на машине от усадьбы до кафе минут пятнадцать, значит, есть время, чтобы прогулять Подружку. Холодно, конечно, и снегу за ночь и с утра навалило столько, что придется гулять по сугробам, но собаке нужно выйти на улицу, она же не может терпеть до бесконечности.

Настя заглянула в кафе, купила несколько бутербродов с отварным мясом и помчалась к зверинцу, схватила в кладовке поводок и ошейник, открыла вольер Подружки и с удивлением обнаружила, что у той мокрая шерсть на лапах и брюхе.

— Ты что? — строго спросила она. — Ты почему мокрая? Ты описалась?

Собака радостно повизгивала, уперевшись передними лапами Насте в грудь и облизывая ее подбородок.

— Ты гуляла! — догадалась Настя. — Ну конечно, тебя выводили на прогулку! Ну, слава богу. А то я уже беспокоилась за тебя.