Жизнь соло

В начале XX в. геи по примеру богемы переехали в города, чтобы избавиться от общественного надзора. Историк Джордж Чонси описывал, как знакомые между собой геи помогали друг другу находить толерантных домовладельцев, после чего агитировали других геев переехать, предпочитая видеть их в качестве соседей. Наиболее привлекательными оказались меблированные комнаты, и не только потому, что обеспечивали определенную анонимность. Плату за проживание там брали за неделю или за день, что облегчало процесс выселения в случае возникновения проблем. Чонси сообщает, что в ряд отелей и меблированных комнат на Манхэттене, где «сосед — это всего лишь номер на двери», переехало большое число геев. Целые районы — Гринвич-Виллидж, Челси, Хелс Китчен, а так же 50-е и 60-е улицы на востоке города — превратились в гей-анклавы со своей инфраструктурой: барами, кафе, дешевыми ресторанами и коммунальными центрами помощи. К 1920-м гг. эти районы уже имели устоявшуюся репутацию мест, где в атмосфере анонимности, не боясь любопытных глаз, могли собираться люди разной сексуальной ориентации.

Вскоре в богемные, голубые и холостяцкие районы Нью-Йорка начали приезжать обычные люди. Им хотелось если не участвовать, то хотя бы ближе познакомиться с жизнью представителей субкультур. Во времена «гарлемского ренессанса» в 1920-х — начале 1930-х гг. белые представители среднего класса приезжали в этот район Нью-Йорка послушать джаз и окунуться в экзотическую ночную жизнь. Чтобы увидеть жизнь богемы, те же белые представители среднего класса направлялись в Гринвич-Виллидж. Сюда приезжали в любое время суток, но в особенности интересны были ночи. Людные улицы и заполненные посетителями заведения Гринвич-Виллидж превращались в театральные подмостки современного стиля жизни, привлекая любопытных из Нью-Йорка и других городов. Кипучая атмосфера сближала незнакомых людей. Сцена и зрительский зал становились единым целым — возникала новая социальная география. В этой обстановке, по словам автора книги «Падение публичного человека» Ричарда Сеннетта, «раздвигаются рамки человеческого сознания и воображения…, представления о реальном и вымышленном не ограничиваются личными чувствами». Перед лицом таких примеров желание жить насыщенной жизнью в собственной квартире перестает быть странным и становится довольно заманчивым.

Знакомство белого среднего класса с афроамериканской музыкой, танцами и литературой стало постепенно выводить искусство чернокожих на орбиту американской мейнстрим- и поп-культуры. Точно так же знакомство с культурой богемы и холостяцкой средой постепенно способствовало рождению у представителей среднего класса новых жизненных идеалов. Это абсолютно не значит, что жители Нью-Йорка, не говоря уж об американцах в целом, вдруг массово разуверились в традиционных ценностях и решили не связывать себя брачными узами. В период между 1920-ми и 1950-ми гг. большинство молодых взрослых вступало в брак рано: средний возраст первого брака снизился у мужчин на два года (с 24,6 до 22,8 лет) и у женщин на один год (с 21,2 до 20,3 лет). Но в тот же период в Нью-Йорке, Чикаго, Лос-Анджелесе, Сиэтле и Сан-Франциско возник новый, альтернативный стиль жизни, провозгласивший своим девизом независимость и одиночество. В авангарде этих изменений шли наиболее эмансипированные, так называемые новые женщины.

«Одинокая женщина теперь не существо, достойное жалости или покровительства. Она выходит на общественную арену в новом образе гламурной дивы… Она интересна тем, что живет своим умом. Она сама себя обеспечивает. Чтобы выжить в этом жестоком мире, она должна сиять, должна работать над своей индивидуальностью и оттачивать свой ум. И на этом поприще она добивается отличных результатов. Финансовая сторона вопроса у нее под контролем. Она не паразит, не хапуга, не прилипала, не бомж. Она дает, а не берет, она победитель, а не лузер».

В 1962 г. 40-летняя Хелен Браун выпустила небольшой, ставший сенсационным роман «Секс и одинокая девушка» (Sex and the Single Girl), из которого и взят приведенный выше отрывок. После выхода этой книги Браун более 30 лет занимала пост главного редактора журнала Cosmopolitan. Хелен Браун родилась в местечке Озарк Маунтин в Арканзасе, после смерти отца в возрасте десяти лет переехала в Лос-Анджелес. Хелен воспитывала мать. Семья Браун была бедной, ее сестра переболела полиомиелитом, и Хелен пришлось обеспечивать родных. Ей были близки мечты и проблемы работающих женщин ее поколения. Браун закончила небольшой бизнес-колледж, работала клерком в агентстве «по поиску талантов», потом ее наняли секретаршей в рекламное агентство. Она поднималась по карьерной лестнице, стала одним из самых известных копирайтеров, после чего занялась журналистикой.