Жизнь способ употребления

23 Критик Молине открывает свою лекцию в Коллеж де Франс с блестящих описаний Вентейля, Эльстира, Берготта и той, чье пение душу щемит, аль Берма, рисованных импрессионистских шедевров, о которых читатели Марселя Пруста не перестают судить до сих пор;

24 Ливингстон, видя, что обещанная лордом Рамсей премия от него ускользает, как щепа, манящая утопающего, выказывает свое недовольство.

Как поясняет Хюттинг, любая картина, а особенно портрет, находится на пересечении мечты и действительности. Исходя из этой основной идеи и был разработан концепт «воображаемого портрета»: покупатель, тот, кто желает заказать свой портрет или портрет любимого человека, есть лишь один из элементов картины, и, возможно, даже наименее значимый, — кто бы знал мсье Бертена без Энгра? — но все же элемент изначальный, а значит, справедливости ради, в картине следует ему отвести определяющую роль, роль «основную»; однако он предстанет не как эстетическая модель, навязывающая формы, цвета, «сходство» или даже сюжет картины, но как модель структурная

: заказчик или, точнее, как в средневековой живописи, донаторвыступит инициатором

своего портрета, и преимущественно в характере его личности, а не в чертах его лица художнику предстоит черпать творческую энергию и воображение.

Хюттинг допустил исключение из этого правила лишь один раз, в девятнадцатом портрете, в том, на котором изобразил самого себя. Идея включить в эту уникальную серию автопортрет напрашивалась сама собой, хотя, как утверждал художник, его форма была обусловлена шестилетним периодом постоянных препирательств с налоговой инспекцией, в результате которых ему все же удалось отстоять свою точку зрения. Проблема заключалась в следующем: более трех четвертей своей продукции Хюттинг продавал в Соединенных Штатах, но, разумеется, предпочитал платить налоги во Франции, где они были намного ниже; в принципе, в этом выгадывании не было ничего незаконного, но художник претендовал еще и на то, чтобы его прибыль рассматривалась не как «доход, полученный вне Франции», — именно так, не делая почти никаких уступок, их высчитывал налоговый инспектор, — а как «доход от продукции, изготовленной вручную и предназначенной для экспорта за границу», что давало бы ему право рассчитывать на субсидию, которую государство — в виде сниженного налогообложения — предоставляет всем экспортерам. А какое производство больше всего подходит под определение « ручное», если не написание картин рукой

Художника? Налоговый инспектор не мог не признать эту этимологическую очевидность, но вскоре взял реванш, отказавшись считать « французскимитоварами, изготовленными ручным способом», картины, написанные пусть и вручную, но в мастерской, находящейся по ту сторону Атлантики; и лишь в результате блистательных прений сторон было установлено, что рука Хюттинга остается французской, даже когда она рисует за границей, вследствие чего — даже учитывая, что Хюттинг, американец по отцу и француз по матери, имеет двойное гражданство, — надлежало признать моральную, интеллектуальную и художественную пользу, извлекаемую Францией из экспорта творений Хюттинга по всему миру, а следовательно, осуществить относительно его доходов требуемый перерасчет налогообложения: в ознаменование сей победы Хюттинг изобразил себя в виде Дон Кихота, грозящего длинным копьем бледным тщедушным чиновникам в черном, удирающим из Министерства финансов, подобно крысам, бегущим с тонущего корабля.

Остальные двадцать три картины были задуманы исходя из фамилий, имен и профессий заказчиков, которые письменно обязались не оспаривать ни название, ни сюжет, ни уготованное им место. Пройдя различные лингвистические и числовые обработки, личностные и профессиональные параметры покупателя последовательно обуславливали размеры холста, количество персонажей, доминирующие цвета, «семантическое поле», [мифология (2, 22), вымысел (12), математика (5), дипломатия (3), зрелищные мероприятия (18), путешествия (10), история (21, 16), полицейское расследование (7) и т. д.], основную канву сюжета, второстепенные детали (исторические и географические аллюзии, элементы одежды, аксессуары и пр.) и, наконец, стоимость картины. Однако эта система подчинялась двум безусловным требованиям: покупатель — или тот, чей портрет покупатель заказывал, — должен безошибочно узнаваться на картине, а один из элементов сюжета — выстраиваемого вне какой-либо связи с личной жизнью портретируемого, — должен определенно на нее указывать.