Когда однажды Александра провела всю ночь без сна, только потому, что подружка где-то запропала, лежала, глядела воспаленными глазами в потолок, представляя, даже стыдно признаваться, какие руки могут обнимать стан загулявшей, то наступил какой-то перелом.
Эмалина явилась под утро, настолько уставшей, что едва переставляла ноги. Она, которая не ложилась спать, с ног до головы не обмазавшись какими-то чудодейственными масками и мазями, не сделав себе точечный массаж, не посидев в позе лотоса хотя бы несколько минут, рухнула в постель, слегка умывшись в ковшике, потому, что водопроводную воду отключали в период с двух ночи до шести утра.
А Сашка осталась без объяснений. Промучившись в обидах с полчаса, вырубилась тревожным сном. И в призрачных видениях видела себя прислужницей какой-то грозной богини, извивалась под ее плетью, а сама приползала к ней вновь и вновь.
Утро выдалось достаточно хмурым, чтобы не потревожить сон обеих девушек. А парни были довольно тактичны, чтобы не стучаться, заставляя выйти на раскопки. Поэтому и Саша, и Эмалина поднялись только к полудню.
- Ты где была? – хмуро поинтересовалась первая.
- Была, - весьма лаконично отозвалась вторая.
И в этом ответе сразу почувствовался далекий от флирта настрой. В нем была такая боль, такая надежда, такое… Что можно было захлебнуться обидными словами, захотелось извиниться за все домыслы, за все обидные прозвища, которые приходили на ум бессонной ночью.
- А ты, небось, придумала себе, что я шляюсь с кем-то из этого сброда? – Эмалина хрипела, словно всю ночь где-то кричала в полный голос, пока не сорвала его в конец. – Ревнуешь, Шурочка, да?
Сашке было так стыдно, будто застукали ее за чем-то непристойным.
- Дура! – буркнула, убирая постель.
- Они же никто, слышишь, мизинца моего не стоят… Или ты думаешь иначе, а? – это было сказано так грозно и горько, что девушка сразу вспомнила сон с плетьми богини. – Запомни, где я бываю, это только мое дело! И чем говорить глупости, лучше иди, целуйся.
Сашка обиженно покосилась в сторону Эмалины, та как раз нервно скидывала с себя грязные вещи в содранную с постели мятую простыню. У кофточки во все стороны летели пуговки, колготки с треском пускали дорожку. Эмалина была очаровательна в своей ярости. Даже нет, прекрасна!
И вот это-то добивало. Кем была Александра? Так… А эта – и не красавица же вовсе. Левый глаз немного косит, волосы прилипли ко лбу мелкими завитками, губы искусаны мелкими зубками, фигура – худощавая, костистая. Но вот внутри Эмалины что-то такое непередаваемое! Хотелось вцепиться ей в горло! Вырвать глаза! В ярости выдрать волосы. У Сашки даже руки дрожали.
- Помоги, застежка застряла, - позвала Эмалина, безуспешно пытаясь расстегнуть бюстгальтер.
Девушка подошла, замечая, как сводит в кулаки пальцы. Как не слушаются. Сопротивляются воле и рассудку. А время шло! Оно не замедлилось, нет. Оно просто совсем остановилось.
И насмешливые каре-зеленые глаза, вперившиеся в побледневшее до синевы лицо Александры.
- Ты влюбилась что ли? – вопрос отрезвил.
- Чокнутая, - совладав с руками ответила Сашка. – Сама погнула все крючки, а от меня чудес ждешь.
- Нет, а правда, ты смогла бы в меня влюбиться? А? Французская любовь…
Девушка побагровела.
- Ты чего о себе возомнила? У меня, если хочешь знать, жених есть, - пришла на ум почти детская отговорка.
- К лягушкам…, - насмешливо закончила Эмалина фразу. – Ага. Конечно есть. Приедем домой, познакомишь…
Это обозначало прощение и продолжение. И не важно, что для этого надо будет срочно что-то придумывать, строить махинации, с кем-то договариваться, потому что не было жениха… Но надо, чтобы был. Обязательно.
А Эмалина в это время тоже сменила гнев на милость. Достала из тумбочки свой рюкзачок, весь вывалянный в грязи и глине, и прямо поверх одежды высыпала что-то.
- Что это? – замерла Сашка.
Потом осторожно приблизилась, начала неловко перебирать: почти целые тарелки с четким узором, статуэтка – целиком сохранившаяся, какие-то украшения.
- Твое?
- Мое. Мы курган вскрывали ночью. Я одна в лаз рискнула пролезть. А потом он осыпался, - девушка аж раскраснелась от возбуждения. – Представляешь! Это же не просто находка! Тут все! Религия, жизнь, судьба.
- Я не думала, что тебя это интересует, - осторожно сказала Саша, впервые задумавшись, что по сути, ничего не знает о той, которая вызывает в ней всю возможную гамму эмоций.
- Меня интересует жизнь! – отрезала Эмалина. – А тут – геометрика. Круги, квадраты, треугольники, и сплошные пересечения линий.
Больше нечаянных пропаданий Эмалины не было. Да, и вообще вдруг показалось, что вся она сникла вдруг и ужалась, старалась занимать меньше места в пространстве. Как сжатая пружина перед выстрелом.
И Сашка со страхом ждала этого выстрела. За два месяца знакомства – она не знала ничего о подруге. Только какие-то весьма обрывочные сведения. И характер, который волей-неволей показывал себя во всей красе. Но даже это неполное знание говорило, что неспроста затишье, что впереди что-то грядет.