Жизнь внутри и снаружи (СИ)

     Оля и Марийка оказались в числе протестующих, среди борцов за справедливость девушки были в первых рядах, однако относились к этому делу они абсолютно по-разному. Упрямая и принципиальная Марийка истово верила в необходимость борьбы и готова была идти до конца, а Оля, как и прежде, пришла с подругой за компанию и уже успела пожалеть об этом решении.

     — Ру-ки-прочь! Ру-ки-прочь! — скандировала толпа. — Строй-ке-нет! Строй-ке-нет!

     — Марийка, послушай, — взволнованно вскрикнула Оля. В шуме докричаться до подруги оказалось очень сложной задачей, к тому же Марийка едва ли не громче всех скандировала протестные лозунги и размахивала над головой транспарантом. — Пожалуйста, давай уйдём. Марийка… Марийка, ты меня слышишь?

     — Ру-ки-прочь!.. а… что ты сказала? — откликнулась Марийка.

     — У меня плохое предчувствие. Нужно уходить, пожалуйста, давай вернёмся в институт.

     — И бросим наших друзей? — возмутилась Марийка. — Нет, мы уйдём только после победы.

     — Ну, Марийка…

     — Строй-ке-нет! Строй-ке-нет!

     — Господи, какая же ты упрямая, — прошептала Оля и стала взволнованно озираться по сторонам. Тем временем страсти на площади всё разгорались, в любую секунду мог вспыхнуть большой пожар. Толпа поглотила разум большинства демонстрантов, стёрла их личности и под личинами анонимов развязала не только языки, но и руки. В некоторых местах вспыхнули потасовки и драки, в переговорщиков и полицейских полетели пустые бутылки и камни, в здании исполкома зазвенели разбитые стёкла. Оля с ужасом наблюдала, как приличные в быту парни и девушки под действием коллективного бессознательного теряют головы и поддаются животным инстинктам. Сама она не считала себя частью этого коллектива, сказать по правде, Олю и судьба парка не особенно волновала, потому что к ней это дело никакого отношения не имело и на личное благополучие никак не влияло. Поэтому она не подпала под разрушительную силу идеи и смогла сохранить в агрессивной толпе своё «я».

     — Оль, давай выбираться, — крикнул Олег – сосед по общежитию, который уже достаточно давно претендовал на роль её парня. — Добром это дело не кончится.

     — Но Марийка…

     — Она сумасшедшая…

     — Нет, погоди.

     На этот раз до Марийки пришлось проталкиваться. Девушка находилась в центре событий, кричала во всё горло, размахивала транспарантом и, судя по виду, была готова в любое мгновение броситься в бой.

     — Марийка, послушай, нам нужно идти.

     — Оль, что с тобой? Мы должны закончить начатое, это очень важно!

     — Но…

     — Разве ты не видишь? Мы должны бороться! Кроме нас некому! Эти люди, — указала она рукой на здание администрации, — продажные сволочи! Они вандалы, понимаешь? Им плевать на всё, кроме собственного благополучия и если никто не встанет у них на пути, то очень скоро они уничтожат наш мир. Они испоганят, присвоят и сожрут всё, до чего только смогут дотянуться их руки. Ты хочешь жить в мире вандалов?

     — Я хочу просто жить, — ответила Оля, и сама удивляясь собственной дерзости.

     — Что?..

     — Ты меня слышала, — сказала Оля, и голос её ещё никогда прежде не излучал столько силы. — Я не хочу здесь быть. Я не хочу протестовать и бороться. Я не хочу взваливать на свои плечи чужие проблемы.

     — Но эти проблемы не чужие. Они наши общие…

     — Нет, — стояла Оля на своём. — Меня это не касается. Я ухожу, ты со мной?

     Марийка ничего не ответила, только бросила на подругу последний разочарованный взгляд и вернулась к протесту. Ждать было больше нельзя. Олег схватил Олю за руку и потащил сквозь толпу.

     Они вырвались из протестующей массы людей как раз в тот момент, когда к полицейским прибыло подкрепление. Десятки чёрных автобусов парковались вокруг площади, а из них высыпали бойцы спецотрядов, снаряжённые шлемами и бронёй, вооружённые большими щитами и резиновыми дубинками. Отряды полиции стали организовано теснить толпу, вспыхнула массовая драка.

     — О Господи, Марийка! — вскрикнула Оля, наблюдая за потасовками уже со стороны. Отыскать в толпе протестантов подругу было не сложно, потому что она всегда появлялась в самых горячих точках. Марийка отбросила свой транспарант и с голыми руками бросалась на строй полицейских, она на ходу сочиняла заводные речёвки, подбадривала товарищей и ловко руководила толпой. Марийка была в своей стихии, а Оля с одной стороны безумно переживала об участи подруги, а с другой была счастлива, что смогла вырваться из этого безумия.

     Спустя несколько десятков минут страсти начали утихать. Полицейские ловко вычисляли и выхватывали из толчеи лидеров демонстрации. Самых активных арестовали и увезли в полицейский участок, а толпа без руководства быстро стихла и разбрелась по городу.

     Среди арестантов была и Марийка. Девушку схватили сразу трое полицейских и с большим трудом затолкали в машину. Она дралась до последнего, упиралась, вся извивалась в их крепких руках, но трое рослых мужчин были сильнее. Марийку закрыли в дежурной машине на заднем сидении.

     — Олег, что нам делать? — разволновалась Оля. — Мы не можем бросить Марийку. Мы должны её вытащить, мы должны ей помочь.