Жизнь вопреки

Большинство российских компаний, которые входили в совет, были частными, исключение составляла ВГТРК, она оставалась государственной компанией. Так вот, ТВЦ являлась тоже государственной компанией, что в определённой степени скорректировало баланс в телевизионном совете. А это было немаловажно. Выиграло телевидение от того, что возобладал частный сектор, или проиграло – вопрос непростой. Уходить от советских догм правомерно и значимо, только объединив всех и вся, государственное телевидение и радио, что, по сути, естественный шаг к развитию – тогда появится результат. И мы этот шаг сделали.

Вопрос в другом. Какова роль государственного телевидения в рыночной среде СМИ, которая, начиная с девяностых годов, стала определяющей нормой. Я был инициатором идеи максимальной свободы СМИ, когда нормой их существования является конкуренция, естественно, конкуренция творческая, в которой государственные компании на равных конкурируют с частными, не подавляют их, а конкурируют. Более того, в условиях рынка с точки зрения экономического ресурса государственные компании сплошь и рядом уступают частным, но конкуренция даёт им не преобладающие, а равные права. Вот к чему должны привыкнуть государственные компании. Теоретически, казалось бы, всё справедливо. Но практически картина бытия выглядит иначе. Государство – это власть. И государственные СМИ живут не по законам свободы слова, а по законам «государства, учитывающего принципы и нормы свободы слова». И если частный владелец СМИ говорит, что он как владелец вправе определить политику СМИ, которыми он владеет, и быть независимым от давления государства на эту политику, то владельцем государственных СМИ является государство. И для них политика государства является нормативом их повседневного творчества.

Поэтому сделать государственные СМИ рупором независимых взглядов многократно труднее, нежели это сделать на телевидении частновладельческом; а потому правомерно, когда государственные компании проигрывают конкуренцию в мире свободы слова компаниям частным.

Власти, советской либо капиталистической, свобода слова подчинённых ей изданий, теле– и радиоканалов мешает, создаёт неудобство и порождает постоянные вынужденные конфликты. Я прошёл этот путь от А до Я. Для меня независимость суждений была культовым явлением, как в прошлое время в предшествии уходящей советской эпохи, так и в девяностые годы после распада СССР и появления России как самостоятельного и независимого государства.

Поэтому создавая в начале девяностых Российское телевидение и радио, я жил идеей независимых СМИ. И было сутью принципа, что олицетворением этой свободы и независимости должны стать именно государственные СМИ, и доказать, что на этом телевидении и радио вы увидите торжество свободы суждений. И никакие частные компании не станут для них примером. Я должен сотворить обратное, именно государственное телевидение и радио станет олицетворением свободы слова. И я должен перебороть сопротивление власти этой свободе. Как?! Не скрою, путь непростой, но реальный. Я должен убедить власть, что именно она сотворила свободу, она автор иного телевидения и радио. А я лишь исполнитель её воли. И мне это удалось. Я убедил в этом президента Ельцина.

И подтверждением тому были слова на одной из знаковых встреч президента Ельцина и руководителя российских СМИ. Кстати, Костиков, в это время пресс-секретарь Ельцина, предупредил меня: «Приготовьтесь, Ельцин будет вас критиковать».

Это была нестандартная встреча. И именно тогда Ельцин произнёс: «Я понимаю, когда меня критикуют и поносят мои противники и враги. Но когда то же самое делает телевидение и радио, которое я создал, не понимаю, как такое может быть?»

Тогда я ответил Ельцину: «Борис Николаевич, когда власть совершает знаковые ошибки, критика ее противников и союзников совпадает, потому что ошибки власти слишком очевидны».

Тем не менее я убедил президента России, что он создал независимое телевидение, и он благословил его стать олицетворением свободы слова и независимости взглядов.

В этом случае есть одно но, к которому журналисты, редакторы, актёры, режиссёры бывают не готовы. Потому как власть интерпретирует эти основополагающие принципы свободы слова по-своему, так, как ей это удобно. Власть убеждена в главном – быть или не быть этим жизненно-утверждающим принципам, решает она. В определённом смысле «свободы слова» – считает власть – это её собственность, и распоряжаться ею может только она, потому как дарование и лишение – это её удел. Эти принципы властью не афишируются, но это не значит, что их нет.