Жизнь вопреки

Бесспорно драматическими были первые три года. Для эпиграфа этого времени наиболее точно соответствуют гамлетовские слова. «Быть или не быть – вот в чём вопрос». Конечно, это был период брожения, создания системы, создания политики, создания команды, управляющей страной. Абсолютно всё надо было делать с нуля, в том числе и телевидение. Для всех была одна задача – не только доказать правомерность своих претензий, но и предъявить их. Сделать это сходу, не очень задумываясь, было достаточно абсурдным. И для телевидения был неубывающий вопрос – как отстаивать веру в настоящее, потому как о будущем говорить было преждевременно. Телевидение и радио должны стать другими. Казалось бы, неповторимая истина: «но каким?». Есть «Первый канал» со сложившейся стилистикой. Сделать ещё один такой же – это возможно, но вряд ли нужно. И тогда я произнёс ключевую фразу, вызвавшую шок у сотрудников: «Мы должны создать независимое телевидение».

Первые и самые тесные контакты я выстроил с BBC. Нужен был некий прообраз, учитывая, что младореформаторы были заражены прозападничеством, и я это понимал. Страна, переживая в советские времена долголетнюю антизападность, устала от этого отторжения и с радостью была готова сменить вектор. И вызревающий в стране капитализм без очевидного прозападничества не мог состояться. Всё было именно так. Но я понимал, что во всех этих процессах есть черта крайности.

СССР имел мощную самостоятельную и независимую политику. На наших глазах современная Россия стала её терять. Уступничество Западу в 90-х годах было нормой во внешней политике России. Если бы взамен мы обретали что-то, но этого не было. Основы такого внешнеполитического курса заложил Горбачёв, а Эдуард Шеварднадзе, в ту пору министр иностранных дел, был олицетворением курса уступничества, которое началось накануне распада СССР. Поэтому устанавливая тесные контакты со своими коллегами за рубежом, я повторял для себя одну бесспорную истину: учиться надо, но копировать ни в коем случае.

И, конечно же, независимость BBC была эталонной, когда компания существовала не на деньги, которые выделяло правительство, а за счёт взносов граждан, а точнее, зрителей. Я был хорошо знаком с руководством BBC, и лорд Эшкрофт, возглавлявший компанию, участник Второй мировой войны, был олицетворением этой независимости. Как молитва на BBC повторялись слова: «В работу BBC не имеет права вмешиваться никто, кроме английской королевы». И это было действительно так. Лорд Эшкрофт был у меня в гостях. Наше общение очень быстро утратило официальность, мы подружились. На BBC сформировалась целая группа, которая выстраивала с нами постоянный контакт. Моей мечтой было желание создать совместную программу с BBC, которая шла бы и в России, и в Англии. При этом в Англии её вёл бы гражданин России, свободно владеющий английским. Одним из действующих лиц этой программы был Александр Гурнов, наш постоянный корреспондент в Англии.

Замысел захватил англичан, и программа была готова. Назначили месяц и день выхода в эфир. Но в этот момент скрытый конфликт между мной и главой охраны президента Коржаковым вышел на поверхность, и Ельцин отступил, он принял решение о моей отставке.

История моего ухода – это особая страница жизни ВГТРК, и об этом чуть позже. В то время программы западных стран, «Голос Америки», того же BBC, выходили на отдельных радиоволнах, которые активно глушились и, конечно же, массового слушателя никогда не имели. Но мы сотворили невозможное.

Я создал вместе с BBC постоянную радиопрограмму, которая стала выходить в эфире «Радио России». Как-то при встрече Борис Николаевич Ельцин задал мне неожиданный вопрос: «Правда ли, что на „Радио России“ еженедельно выходит программа BBC?»

Я ответил безо всяких уточнений:

– Да, это правда.

Я знал, что об этом Ельцину доложил его помощник Илюшин, с которым у меня сложились отношения полного взаимопонимания.

– А Полторанин об этом знает? (Полторанин был в то время министром печати.)

– Разумеется, он поддержал эту идею.

Мой ответ можно было назвать и правомерным, и рискованным. У Ельцина были непростые отношения с Полтораниным. Следующим вопросом непременно будет: «А почему мне об этом не доложили?» Я не ошибся, Ельцин этот вопрос задал. Но я был готов к ответу.

– Потому что именно сегодня я собирался это сделать, программа только что появилась в эфире. Согласно договорённости, которая была достигнута при моём назначении, за всё происходящее на телевидении я несу личную ответственность, и вы поддержали эту идею.

Ельцин согласно кивнул.

– Ну и какая реакция на программу?

– BBC в восторге. Отечественные слушатели пока не верят, что это правда и такое могло произойти.

– Это чрезвычайно важно, – сказал Ельцин. – Ваша задача убедить их в этом. Другая страна – другая политика.