Жизнь взаймы

Они сидели на террасе, наблюдая за женщинами, которые танцевали перед кипарисами на освещенном стеклянном полу. Лилиан танцевала с принцем Фиолой.

— Она словно пламя, — сказал Левалли, обращаясь к Клерфэ. — Посмотрите, как она танцует. Вы помните помпейские мозаики? Женщины, созданные искусством, потому так прекрасны, что все случайное в них отброшено! Изображена лишь их красота. Вы видели картины во дворце легендарного Миноса на Крите? Видели изображения египтянок времен Эхнатона? Помните этих порочных танцовщиц и юных цариц, узколицых, с удлиненными глазами? Во всех них бушует огонь. А теперь посмотрите на танцевальную площадку. Посмотрите на это ровное искусственное адское пламя, которое мы зажгли с помощью техники, стекла и электричества; кажется, что женщины скользят прямо по нему. Я устроил такую площадку, чтобы увидеть все это. Снизу они освещены искусственным адским пламенем, огонь охватывает их платья, взбираясь все выше и выше, а на их лица и плечи падает холодный свет луны и звезд; над этой аллегорией можно при желании посмеяться, но можно и поразмыслить несколько минут. Как прекрасны эти женщины, которые не дают нам стать полубогами, превращая нас в отцов семейств, в добропорядочных бюргеров, в кормильцев; женщины, которые ловят нас в свои сети, обещая превратить в богов. Разве они не прекрасны?

— Да, они прекрасны, Левалли.

— В каждой из них заключена Цирцея. И самое смешное то, что они в это не верят. В них горит пламя молодости, но за ними уже пляшет невидимая тень — тень мещанства и тех десяти кило, которые они вскоре прибавят; тень семейной скуки, мелочного честолюбия и мелких целей, душевной усталости и самоуспокоенности, бесконечного однообразия и медленно приближающейся старости. Только одной из них не грозит все это, той, что танцует с Фиолой, той, что вы привезли сюда. Как вам удалось ее найти?

Клерфэ пожал плечами.

— Где вы ее нашли?

Клерфэ помедлил, прежде чем ответить.

— Выражаясь вашим слогом, я нашел ее у врат царства Аида. Впервые за много лет я вижу вас в таком лирическом настроении.

— Не так уж часто представляется случай впасть в него. У врат царства Аида… Не буду вас больше расспрашивать. Этого достаточно, чтобы возбудить воображение. Вы нашли ее в серых сумерках безнадежности, из которых удалось вырваться только одному смертному — Орфею. Возможно. Но, как это ни парадоксально, за то, что Орфей хотел спасти из ада женщину, ему пришлось заплатить дорогой ценой — еще более страшным одиночеством. А вы готовы платить за это, Клерфэ?

Клерфэ улыбнулся:

— Я суеверен. И не отвечаю на такие вопросы, да еще перед самыми гонками.

«Сегодня ночь Оберона, — думала Лилиан, танцуя то с Фиолой, то с Торриани. — Все здесь заколдовано: этот яркий свет, эти синие тени и сама жизнь, которая кажется и реальной и призрачной одновременно. Шагов совсем не слышно, все бесшумно скользят под музыку. Как страстно я мечтала о таком празднике, сидя в занесенном снегом санатории с температурным листком над кроватью и слушая музыку из Неаполя или Парижа. В такую ночь у моря, когда светит луна и каждое дуновение ветерка приносит аромат мимоз и цветущих апельсиновых деревьев, в такую ночь словно бы и нельзя умереть. Люди сходятся и, секунду побыв вместе, теряются в толпе, чтобы снова оказаться в чьих-то объятиях. Перед тобою все новые и новые лица, но руки остаются те же».

«Правда ли это? — думала Лилиан. — Там сидит мой возлюбленный вместе с меланхоличным человеком, который на краткий миг стал владельцем этого сказочного сада; я знаю, они говорят обо мне. Наверное, говорит меланхоличный Левалли; он хочет узнать то же, о чем спрашивал меня, — о моей тайне. Кажется, есть такая старая сказка, как карлик украдкой смеялся над всеми, потому что никто не мог раскрыть его секрета. Никто не мог угадать его имя». Лилиан улыбнулась.

— О чем вы подумали? — спросил Фиола.

— Я вспомнила сказку о человеке, весь секрет которого заключался в том, что никто не знал его имени.

Фиола улыбнулся. На его загорелом лице зубы казались вдвое белее, чем у других людей.

— Может, это и есть ваш секрет? — спросил он.

Лилиан покачала головой.

— Какое значение имеет имя?

— Для некоторых людей имя — все.

Проносясь в танце мимо Клерфэ, Лилиан заметила, что он задумчиво смотрит на нее.

«Он привязал меня к себе тем, — подумала она, — что, будучи со мной, ни о чем не спрашивает».

— Вы так улыбаетесь, словно очень счастливы, — сказал Фиола. — Может быть, ваш секрет в этом?

«Какой глупый вопрос, — подумала Лилиан. — Неужели ему еще не внушили, что никогда нельзя спрашивать женщину, счастлива ли она?»

— В чем же ваш секрет? — спросил Фиола. — В большом будущем?

Лилиан опять покачала головой.

— У меня нет будущего. Никакого. Вы себе не представляете, как это многое облегчает.

* * *

— Посмотрите только на Фиолу, — сказала старая графиня Вителлеши, — можно подумать, что кроме этой незнакомки здесь нет ни одной молоденькой женщины.