Жизнь за бессмертие

— Сюда нельзя, — качнул головой седой. — Кстати, Кедров звонил и сказал, что за домом Богатыревых наблюдают двое. По документам литовцы, из Клайпеды. Проверяли их по розыску и по Интерполу — ничего. Хозяйка говорит, спокойные парни. Кедров беседовал, говорит, вели себя спокойно, не нервничали. Он их на феню проверил, — усмехнулся седой. — Не отреагировали. По-русски говорят отлично. Литовский тоже оба знают. Вроде обыкновенные парни, но что-то в них проскальзывает такое, что Кедрова насторожило. Слишком много внимания Богатыревым. Как раз насчет Евгении вопросы задавали хозяйке. Ну а та Кедрову шепнула. Вот вроде и все.

— И как же нам с Евгенией поговорить? — задумчиво спросил помощник прокурора.

— Поедем к Кедрову, — кивнул седой. — В штатском, ну а потом в медпункт зайдем. Там и поговорим. Надо и на этих двоих заодно посмотреть.

Москва — Рязань

— Подожди, — сбавив скорость, остановил машину Чижиков. — Повтори, что ты сказал? — Сидевшие на заднем сиденье «рено» Елена и Лида, замолчав, уставились и него. — Понятно, — пробормотал Чижиков. — А это, собственно, вполне может быть. Точнее, наверное, так и было. Так, — кивнул он. — Я перезвоню потом, а сейчас своему начальству сообщу эту версию. Сам понимаешь, время не ждет.

Поезд Саратов — Берлин

— Заснул, — прошептала Элен.

— Интересно, как там Барт? — спросил Стэнли. — Пойду посмотрю?

— Иди, — согласилась она. — А я пока переоденусь.

— А ты умеешь с ребенком обращаться, — кивнул на сопевшего малыша он. — Где научилась?

— Приходилось, — вздрогнув, порывисто отвернулась она.

«Значит, у нее был ребенок», — подумал Стэнли.

— Ну, я пойду. Если что — стучи, — поднялся он.

— До утра, — вздохнула Элен. — Я переоденусь и лягу. Устала я.

— Я думал, в Берлин самолетом, — процедил Гимнаст. — А мы в Саратов. Еле успели на поезд. Кстати, не думал, что есть такой поезд, — удивленно пробормотал он.

— Не поезд, — поправила его Эльза. — Прицепные вагоны. Обычно в них ездят так называемые поволжские немцы. Но нас не просто так в этот вагон посадили. В Мичуринске, такая станция есть, к нам подойдет человек. Он объяснит, что мы должны делать.

— А я думал, просто домой еду, — усмехнулся Гимнаст. — Хотя так даже веселее, — подмигнул он. — А ты с кем едешь? — спросил он Эльзу.

— Пока не знаю, — качнула она головой. — Попозже пойду в купе и увижу. Очень надеюсь, что немка, а не русская со словарем, — засмеялась она.

— Давайте перекусим, — предложил Гимнаст.

— Давай, — согласилась Эльза.

Саратов

— Разумеется, всех проверили, — кивнул майор милиции. — На всех направлениях проверяем транспорт.

— Граница закрыта? — перебил его голос.

— Закрыть границу просто невозможно, — вздохнул майор. — Сами понимаете, товарищ генерал, что это такое. Разумеется, мы…

— Что с пожаром в Дубках?

— Хозяйку убили, — сообщил майор. — Судя по всему, тот, которого нашли на террасе. Отпечатки на молотке, которым хозяйку убили, его. А он, видно…

— Кто ведет следствие? — гневно перебил его генерал. — Вы что, с ума посходили?! — прорычал он. — Пусть Валентин Сергеевич позвонит мне. И чем быстрее он это сделает, тем лучше! — И связь прервалась.

— Мамочка моя родная, — пролепетал майор. — Во, блин, попал. Я-то думал, надо полковнику звонить…

— С ума, видать, посходили эти милиционеры, — ворчала моющая пол санитарка. — У него сына убили и сожгли, а они у его палаты сторожа поставили. Что ж это делается-то, Господи?..

Женское лицо и ребенок на руках. Прижатый к головке малыша глушитель на стволе пистолета. И темнота. — Лешка, — простонал лежавший на кровати Белов. — Лешка, — чуть громче повторил он.

— Почему его не добили? — непонимающе спросил плотный мужчина в штатском.

— А вы уверены, Валентин Сергеевич, что не он это все сделал? — поинтересовался невысокий плешивый мужчина в черном костюме.

— Я предпринял все, — кивнул тот, — что мог. Но из Москвы звонил генерал Рулавский. — Он вздохнул. — В общем, у этого Белова очень хорошая, как говорят, крыша. И, к сожалению, я…

— Значит, он должен умереть, — улыбнулся плешивый.

— Да вы что, Сайфула Ибрагимович?! — вскинул голову плотный. — Вы понимаете, что…

— Это вы не понимаете, Валентин Сергеевич, — спокойно перебил его Сайфула Ибрагимович, — что у вас нет выхода. Надеюсь, вы понимаете, что будет, если вы не поможете.

— Но как и что я могу сделать? — нервно спросил Валентин Сергеевич. — Его сейчас…

— Он должен умереть до вечера, — спокойно проговорил Сайфула Ибрагимович и, поднявшись, поклонился. — До свидания, уважаемый. — И вышел.

Валентин Сергеевич, сглотнув липкую слюну, звучно, с чувством, проматерился.

— Но что-то вы помните? — спросил сидевший на стуле в накинутом на плечи белом халате мужчина. Белов немигающе смотрел в стену. — Сергей Николаевич, — осторожно дотронулся до его плеча мужчина. — Вы меня…

— Уйди, — прошептал Сергей. — Уйди, пожалуйста. Не могу я сейчас ни о чем говорить. Да сдерни ты, мент! — заорал он и отвернулся к стене. Оперативник встал и, вздохнув, вышел из палаты. Столкнулся с заходившей Лидой.

— А вы кто? — попытался остановить ее он.