Жизнь за бессмертие

— Да вроде как тихо, — ответила Татьяна. — Никита вооружился, — фыркнула она. — Два ружья купил. Меня стрелять учит. И Веньку заставил. Женя умеет, — немного удивленно отметила она, — Казаковы постоянно заходят. Участковый тоже бывает часто. Но пока все тихо и спокойно. Может, и не случится ничего, — вздохнула Богатырева.

— Очень бы этого хотелось, — вздохнув, проговорила Лида.

— Знаешь, тут баба Груша говорила, помнишь, домик маленький у пруда? — спросила Татьяна.

— Да, — ответила Лида. — И что она говорила?

— Приезжали трое на машине, — сказала Богатырева. — В бинокль смотрели и фотографировали. Женька как раз на огороде была. Полола. И Веньку тоже вроде как фотографировали. Но Никита говорит, бабушкины сказки все это. Просто парни на природу приезжали и фотографировали что ни попадя. А Женька — девка видная, и ее запечатлели. Так что если он прав, то ничего особенного не было.

— А номер машины не знаете? — спросила Белова.

— Нет, — ответила Татьяна. — Вы приедете еще?

— Обязательно, — пообещала Лида.

Выселки

— Да видал я троих, — кивнул Кедров, — на «ауди». Крепкие такие парни, — произнес он. — Они в магазин зашли. Ну, я думаю, сейчас тормозну, если выпивку возьмут. А они даже пива не брали, — немного удивленно припомнил он. — Ну и все, и поехали они на пруд. Я думал, на реку покатят, ан нет, — качнул он головой. — На пруду встали. А тут Сорокин жену гонять начал, перепил, ну я и пошел его успокаивать.

— А номер не запомнил? — спросил Никита.

— Не-а, — качнул головой милиционер, — точнее, записал, память-то на номера у меня неважная, — смущенно признался он. — Я номер своей машины и то не помню, — махнул рукой Кедров. — Но записывал, а вот куда дел, не знаю, — пожал он плечами. — Вроде на пачке сигарет, и, видать, докурил и выбросил.

— Жаль, — поморщился Никита. — Хотя парни как парни, — махнул он рукой. — А фотографировали, так любители, наверное. В бинокль смотрели. Так на то и бинокль, чтоб рассматривать все. Верно?

— Точно, — кивнул капитан и достал сигареты. — Закуришь? — протянул он пачку Богатыреву.

— Я без фильтра курю, — пробормотал тот. — Но давай и твою цивильную курнем. Фильтр оторву, и все дела.

— А ты что-то вроде как волнуешься, Никита, — прикурив от зажигалки Богатырева, сказал Кедров.

— Да ведь знаешь ты за прошлый год-то, — вздохнул Богатырев. — Вот и опасаюсь, как бы снова не навалился кто. Дружки тех, — добавил он. — Ну вроде как за корешей отомстить.

— Это обычно по пьяному делу, и то если встретят где, когда их много, — усмехнулся Кедров. — А так, чтобы приехать, разведать, а уж потом что-то делать, нет таких. Хотя, может, родственники какие? — тут же предположил он. — Те могут, особенно если кавказцы. У них же кровная месть имеется против тех, кто когда-то родственника убил или даже обидел. Вот они запросто и поджечь могут.

— Ну, спасибо тебе, Васильич, — кивнул Никита. — Успокоил, что называется.

— Да я просто говорил, и все, — опешил Кедров. — Если что, ты сразу звони или какой сигнал придумай, — понимая, что наговорил лишнего, быстро тараторил участковый. — Чтоб я…

— Если загорится там, — махнул в сторону своего дома Никита, — значит, мы пылаем. Прощевай, моя милиция меня бережет, — напел он. — Когда споймает, тогда стережет.

— Тьфу ты, едрена вошь, — пробормотал Кедров. — Успокоил, называется. Надо будет зайти и поговорить, да и извиниться тоже. Мол, специально тебя на испуг брал, — решил он.

— Мишка! — сердито бросила Алла. — Ты о чем-нибудь другом говорить можешь? Вот заладил: Богатыревы, Веник ихний и фельдшер наш. Они тебе чего, как черная кошка, дорогу перебежали?

— Да просто ты не знаешь ничего, — понизил голос муж. — У них, говорят, есть какой-то алмаз, который больших денег стоит. Говорят, твой батя с ними в хороших отношениях. Вот и узнай у него…

— Значит, папа был прав, — прошептала Алла.

— Что? — спросил Михаил. — Я не расслышал. Ты…

— Уезжай, — махнула рукой на ворота Алла. — И подавай на развод. Ты как был шестеркой у бандитов, так и остался. Сам ничего не можешь, только…

— Ты чего базаришь, сучка?! — ударил ее ладонью по лицу муж. — Я тебя, шалава, на место поставлю!

— Гад! — Сзади его с размаху ударила шваброй мать Аллы. — А ну пошел вон! — Она снова шарахнула его древком швабры. — Сейчас Антон придет, он тебе вообще голову прострелит!

— Забудь, что ты мне жена! — отскочив, закричал Михаил. — И про квартиру забудь! И про магазин! Я тебя без копейки оставлю! Живи со своими стариками, сучка! — Увернувшись от брошенной в него швабры, он открыл дверцу машины и сел. Вытащил из-под коврика ключи и завел «вольво». Газанув, подъехал к воротам. Алла, сев на траву, заплакала.

— Хватит, Алка, — присела рядом мать. — Ты же сколько раз говорила, что разводиться хочешь. Он же проституток себе покупал. Сама говорила. Мы уж с отцом-то только ради тебя и молчали. Отец сразу хотел ему на ворота указать. А то понавез подарков и думает…