Жизнь за бессмертие

– А тогда на кой хрен ты создаешь мне проблемы? – зло спросил Сергей. – Я один смогу за себя постоять, а ты – нет, – качнул он головой. – И мне придется тебя охранять. Ты мне только помешаешь, – кивнул он. – И дом без присмотра оставишь. Он, что ли, будет защищать? – посмотрел Белов на Вениамина. Никита, играя желваками, опустил голову. – У нее тоже алмаз, – напомнил Сергей. – К ней тоже придут. Вот о чем думать надо. Я умею воевать, а если и убьют, то это будет моя ошибка, и я не хочу, чтобы со мной погиб и ты. И тогда они выиграют точно, и все, что мы делали, будет зря. Защищай Женьку и Веньку, а я о себе позабочусь. А ты, – посмотрел он на Лиду, – остаешься…

– Это не обсуждается, – перебила его она. – Мы будем вместе или жить, или погибнем. Не забудь про нашего сына. Я не хочу, чтобы он был сиротой. И не хочу воспитывать его без тебя. Я буду с тобой. Кстати, стрелять я умею и немного знаю приемы самообороны.

– Спать, и выезжаем в час, – посмотрел на часы Белов. – Машину поведешь ты, – кивнул он Лиде. – Если что, – сказал Никите Белов, – вызывай участкового. Он мужик вроде нормальный.

– Он без «вроде» нормальный, – недовольно проговорил Никита.

– Ложись спать, – напомнил жене Сергей. – Машину поведешь ты.

– Значит, убили, – качнул головой Прошин. – Вот и допрыгался Алуев, – усмехнулся он. – Но хоть мне долг простил, и то хлеб с маслом. А кто же его грохнул? – Посмотрев на сидевшего напротив тестя, предложил: – Давай помянем, хотя он и не стоит этого.

– Давай за наше здоровье, – усмехнулся Антон Васильевич. – Ты чего это вдруг приехал? – выпив, выдохнул Кедров. – Ты ведь в последнее время у Алуева в шестерках ходил. За что он тебе долг простил?

– А тебе-то какая разница? – выпив, взял огурец Прошин. – Ты что-то, тесть, мутишь, – качнул он головой. – Алуевым интересуешься. С чего бы это?

– Так убили его, – напомнил Кедров. – И тебя, значит, могут. А ты как-никак зять мне, хреновый, но Алка вышла за тебя, значит, я должен тебя вроде как оберегать.

– Кто тебя послал? – зло пробурчал Прошин.

– Э-э, – усмехнулся Антон Васильевич. – Ты, похоже, совсем нюх потерял, зятек. В общем, не буду ходить кругом да около, – вздохнул он. – Ты, понятное дело, по жизни сука. И меня, отца своей жены, дядей зовешь. Ну, это дела, как базарят, семейные. Но ты полез в дело, из-за которого запросто кишки выпустят или в башку пулю влепят. Что ты для Алуева делал?

– Да ничего, – качнул головой Прошин. – И хорош на меня…

– Тебя шлепнут, придурок, – остановил его тесть. – Алуев за каким-то алмазом погнался, вот и словил пулю. Ты следующий.

– Чего? – наливая водки, уставился на него Прошин. – Ты это…

– Водку не проливай, – фыркнул тесть. Прошин поспешно выпрямил бутылку. На столе осталась небольшая лужица водки.

– Ты говоришь, что меня убить могут? – хрипловато спросил зять.

– Запросто, – усмехнулся тесть. – Ты что-то знаешь и что-то делал для Алуева. Поэтому он тебе должок и простил. Поэтому лучше скажи – что, – посоветовал он.

– Кому? – сипло выдавил из себя Прошин.

– Мне, – кивнул тесть. – А я передам твои слова кому надо. Меня как человека, которого уважают, и попросили с тобой почирикать. Так что давай рожай, – хмыкнул он.

– Да в общем-то ничего такого особенного, – помолчав, качнул головой Прошин. – Он за фельдшера нашего интересовался.

– И что ты ему сказал? – спросил Антон Васильевич.

– Да ничего конкретного, – ответил Прошин. – А чего я ему скажу? – вздохнул он. – Работает, приехала откуда-то из Сибири. Ну и жила у Богатыревых. И замуж за Веньку, этого придурка, вышла. Собственно, деваха она клевая, – усмехнулся он.

– Ну гляди, если пургу гонишь, пожалеешь. И я уже не помогу, – качнул головой Кедров.

– А чего мне врать-то? – вздохнул зять.

– Что-то ты хитришь, зятек! – усмехнувшись, тесть встал. – Ну, потом не говори, что не предупреждал.

– Чего-то с зятьком приключилось, – качнул головой Кедров. – Заявился, подарков навез, угощений разных. Что-то, видно, приключилось, и ему снова папа-мент понадобился.

– Да перестань ты, – отмахнулась жена. – Просто, видно, понял, что…

– Нет, Машенька, – усмехнулся участковый. – Точно тебе говорю, что-то приключилось. Видела, как он нас приветствовал? И навез всего. Помнишь, когда он бизнес свой начал, с рыбы, – проговорил Кедров, – а на него…

– Тогда и время было такое, – вздохнула Мария. – Он молоденький был и знал, что и как. Не к бандитам же ему идти было.

– Да, – вздохнул Кедров. – Время было, прямо скажем, лихое. Но помяни мое слово – что-то Мишке понадобилось. Вот увидишь. Если не прав, Восьмого марта все по дому делать я буду.

– Так до Восьмого марта еще дожить надо, – вздохнула Мария и весело рассмеялась. – А я буду в твоей фуражке ходить и пьяных мужиков останавливать, чтоб не дрались. Нет, Антон, ты уж сам порядок наводи. А мне, если я права, просто разрешишь на выходные к Алке в город съездить.

– Годится, – кивнул Кедров.

– Да все путем будет, – приглушенно сообщил в сотовый муж Аллы. – Я, можно сказать, купил тещу, она мне все выложит. Кедров-то с ней обо всем говорит.

Ярославль