Жизнь Замечательных Блондей

Погруженный в свои мысли, Элли сам не заметил, как вышел на улицу и побрел куда-то без определенной цели. На него поглядывали с недоумением — хорошо одетый молодой человек с написанной на лице мрачной решимостью, то и дело сменяющейся растерянностью и испугом, привлекал внимание. Однако сегодня, по-видимому, судьба решила, что на долю Элли выпало достаточно неприятностей, и, прошатавшись до утра по улицам, он ухитрился не нарваться ни на одну неприятность.

Часов в шесть утра Элли, описав за несколько часов изрядный круг по улицам, вышел обратно к громаде Эоса. Мрачная серая махина возвышалась над ним, подавляя своей величиной. Выглядела она олицетворением одиночества, словно какой-то ненормальный скульптор или архитектор решил воплотить в камне, металле и пластике свои безумные фантазии.

«Интересно, почему все-таки Эос… — неожиданно для самого себя подумал Эллли. — Кто додумался так назвать это чудовище?» Элли получил неплохое образование; во всяком случае, он помнил, что в мифах одной из древних цивилизаций Старой Земли имя Эос носила богиня утренней зари… Ничего более нелепого придумать нельзя было!

Стоило Элли прийти к такому выводу, как из-за гряды небоскребов наконец-то появилось солнце — еще по-зимнему неяркое, но уже не тускло-багровое, а какое-то удивительное, победное, красно-оранжевое… От серого предрассветного сумрака вмиг не осталось и следа, темная мостовая превратилась в реку расплавленного металла, ослепительно вспыхнули осколки разбитого стекла на обочине… Элли невольно поднял взгляд. Над ним, в утреннем лилово-серебряном, еще не хмуром небе плыл сказочный замок, залитый розовым утренним солнцем. Только что такая неуклюжая, серая, громадина Эоса словно парила в воздухе, едва не отрываясь от фундамента, празднично вспыхивали золотом бесчисленные окна, переливались всеми оттенками алого, розового и оранжевого гладкие стены…

Миг волшебства закончился, здание вновь стало зданием, пусть даже и красиво подсвеченным утренним солнцем, но Элли этого уже не видел…

Кристиан Норт возвращался в Эос на рассвете. Ночь он провел в своем доме в Апатии и, признаться, ночь выдалась не из приятных. Вымотанный до предела, Кристиан сперва попросту не мог заснуть, а когда все-таки заснул, легче не стало — одолели кошмары, чего раньше за ним как-то не водилось. По большей части это была какая-то бессвязица и бессмыслица; тем не менее, Кристиан наполовину просыпался от этих кошмаров, чувствуя себя совершенно разбитым. Только к утру ему удалось заснуть по-настоящему, за что он был вознагражден полноценным, связным и очень ярким кошмаром.

Кристиан находился в торговом центре. Во сне он это точно знал, равно как и то, что в торговых центрах не бывал отродясь, ибо делать там ему было решительно нечего, особенно в такой толпе. Толпа и в самом деле была знатная: даже рослому и наделенному немалой силой Блонди было не так-то просто протолкаться вслед за Элли, чья рыжая макушка мелькала впереди. Он каким-то чудом лавировал в плотной толпе… Неожиданно народу стало меньше, и Кристиан увидел, как Элли нагибается и поднимает что-то — оброненное кем-то портмоне — поднимает вверх и, кажется, громко спрашивает, кто потерял. А Кристиан внезапно понимает, что сейчас случится, хочет крикнуть, предупредить, но голоса нет, и ослепительная вспышка взрыва, и удивленное лицо Элли…

Кристиан заставил себя проснуться. Попробовал проанализировать сон, разложить, так сказать, по полочкам. Торговый центр, портмоне и взрыв — это из вчерашнего доклада Вернера. Тот предупреждал, что некая активизировавшаяся после перерыва группировка обожает маскировать взрывные устройства под кошельки, дамские сумочки и телефоны. Подобравшего убьет наверняка, плюс покалечит нескольких окружающих, если дело будет в толпе. А Элли… Тут Кристиана как кипятком обдало — Элли!

«Ну ты хорош! — зло шипел Кристиан сквозь зубы, пиная ни в чем не повинный стул в ожидании фурнитура. — Занят по горло, черт побери! Даже не вспомнил ведь!» Прекратив на время самобичевание, Кристиан задумался и обнаружил, что все эти двое суток ему отчаянно не хватало рядом чего-то до такой степени привычного, как, скажем, собственная рука.

Утренние улицы были еще пусты, и можно было гнать машину на приличной скорости, не опасаясь увязнуть в пробках. «Где он может быть? — подумал Кристиан и сам себе ответил: — Да в Эосе же сидит, где ему быть… Ожидает твоих распоряжений, Юпитер тебя дери! Или…»