Жизнь Замечательных Блондей

…— Никак нет, господин Мартин, — удрученно отозвался коммуникатор. — Обнаружить не удалось! Есть подозрение, что он покинул Амои.

— Ищите, — приказал Мартин. — Хоть на Старой Земле — но найдите мне его! Желательно живым…

На душе у него остался невероятно гадкий осадок, и он знал только один способ избавиться от него. Неважно, что за это по голове не погладят… Пускай! И не такое с рук сходило!..

А все потому, что Тони… Эрик, то есть, прав, бесконечно прав, и если Себастьян, надо думать, оставил знаменитого контрабандиста в живых из жалости (ну а чем еще можно объяснить его поступок? Неужто надеялся, что тот образумится и удалится хотя бы на Даарс, оранжереей заведовать? Кто разберет!), то Мартину его жалеть решительно не за что. Давно пора было с ним покончить, это уже переходит все границы, мало того, что в системы наземного слежения забирается, как в свой домашний компьютер, так еще и в Эосе сотрудников вербует. Это, господа мои, война, и вести ее придется до победного конца… Потому что иначе Мартин не сможет смотреть в глаза Тони… Эрику, то есть… Хотя, казалось бы, никакого касательства не имеет Тони к этому контрабандисту, никак он от него не пострадал, в игры эти оказался втянут самым краешком, и то случайно, но все же… все же…

«Хватит игр, — сказал себе Мартин. Если бы он мог видеть себя со стороны, то поразился бы — до того жестким и неприятным сделалось его лицо, лицо совсем уже взрослого Блонди, выполняющего сложное и ответственное задание. — Хватит. Выросли. Наигрались. Тут уж или мы — или он. Я его возьму. Я, не кто-нибудь еще. И в благородство я играть не стану… Потому что Тони прав: есть среди и людей, и среди нас мерзавцы, и трусы, и подлецы, и предатели, вот только многие ими бы никогда не стали, — ну если только где-то в самой глубине души! — не найдись кое-кто, сумевший сыграть на их потаенных струнах… Юпитер побери, никуда не деться от этой проклятой игры! — Мартин прикрыл глаза. — Ладно. Теперь мой ход. Он

может продолжать в том же духе, только я больше играть не буду, Тони, обещаю. Теперь все будет всерьез, и если кто-то попробует меня остановить… Я ему не завидую».

…— Вот так и обстоят дела… На Амои соваться просто опасно, огласке дело не предавали, но патрульная служба переведена на усиленный режим несения службы, не протолкнуться от их катеров.

— Понятно.

— Какие будут указания?

— Пока никаких.

— Гхм… Жаль, упустили Гроува и Райана, — вздыхает человек. — Прекрасные были экземпляры, особенно первый. Великолепная беспринципная скотина, второго такого мы теперь не скоро найдем!

— Ищите. — Окурок ломается в пепельнице, снова чиркает зажигалка.

— А второй вообще с концами пропал, — сокрушается человек. — Наверно, в расход пустили, слишком много узнал…

— Сомневаюсь… — Короткая усмешка. — Кстати, вы выяснили, кто планировал эту операцию? Сам?

— Нет, самого на Амои нет. Вернется не скоро. Мелкий.

— Гм… — В пепельницу отправляется недокуренная сигарета. — Вы уверены?

— На все сто! — В голосе человека слышится неподдельная обида. — С чего мне обманывать? Он один сейчас всем заправляет!

— Это проблема, — задумчиво говорит его собеседник. — Большая проблема. Пока тот был один…

— Да, разорваться он не мог, — услужливо поддакивают ему.

— Не в том дело… Сам играет по правилам, даже если они ему не слишком нравятся. Нарушает их, конечно, и чем дальше — тем серьезнее, но пока все-таки держится в рамках. А мелкий вообще не знает, что такое эти самые правила. Он даже не подозревает, что они существуют, и не мне вам объяснять, чем это чревато… Вам понятно?

— Понятно, — раздается радостный ответ.

— Тихо, чисто, аккуратно. — Третья сигарета за полчаса, это уже слишком. Но и повод… — Не мне вас учить.

— Все ясно. Конец связи?

— Конец связи. — Столбик пепла осыпается на клавиатуру. За окном полыхает великолепный закат, на Амои таких не бывает, атмосфера другая, в стекло стучат ветви деревьев, голосит какая-то местная птица… — Игры кончились, господа. Игры кончились…

Непутевые заметки

Из дверей космопорта вышел человек (по виду — явный инопланетник), навьюченный громадным рюкзаком, к которому были еще привешены какие-то футляры, огляделся по сторонам, счастливо улыбнулся, полной грудью вдохнул воздух чужой планеты… и отчаянно закашлялся. Атмосфера на Амои далека от идеальной, а уж после очищенного-переочищенного воздуха пассажирского лайнера, да даже и помещения космопорта — так и вовсе производит убийственное впечатление на неподготовленного человека.

Отдышавшись, приезжий перешел дорогу, чудом не угодив под многотонный грузовик, осмотрелся по сторонам и снова вздохнул, на этот раз восхищенно: уж больно величественный вид открывался его глазам — вдалеке видна была Танагура, почти на самом горизонте маячила башня Эоса, но рассмотреть ее в подробностях было затруднительно, слишком уж много пыли висело в воздухе. В непосредственной же близости от человека красовалось не менее внушительное сооружение — сам космопорт и прилегающие строения.