Жизнь замечательных Блонди (СИ)

— Ловить, — односложно ответил Джефферсон. Он являлся одним из тех немногих людей, кого Вернер уважал, как хорошего профессионала, а потому позволял себе разговаривать с начальником, не прибавляя к каждому слову «господин Дирк». Биография у Джефферсона была выдающаяся — он приходился внуком работавшему на Федерацию специальному агенту, сбежавшему на Амои, когда родное правительство решило устранить чересчур осведомленного сотрудника. (Надо отметить, этот случай так и остался единственным за всю историю Амои: с нее бежали, было дело, а вот чтобы наоборот… Для этого надо было совсем отчаяться.) К его чести следует отметить, что попросивший убежища спецагент так и не выдал амойским спецслужбам никаких ценных сведений, поэтому власти в конце концов решили удовлетвориться хотя бы тем, что Федерация получила очередной плевок в физиономию, и Джефферсона-старшего, после многочисленных проверок, оставили в покое. Он вел абсолютно законопослушный образ жизни, шпионить не пытался, работал охранником, обзавелся семьей и, судя по всему, был более чем доволен. Видимо, дедушкины истории о бурной юности поразили воображение Майкла, тот сперва пошел на службу в армию, а потом подался работать в полицию и преуспел.

— Каким образом? — поинтересовался Вернер. — Думайте, думайте, Джефферсон, зря, что ли, вас в прошлом году признали лучшим сыщиком города? Шевелите извилинами!

— А сам-то что? — шепнул Эмиль.

— Дождешься, — пообещал Вернер и снова повернулся к подчиненным. — Давайте, Джефферсон, изложите ситуацию, как она вам видится, а я послушаю!

— Гхм… — прокашлялся Джефферсон. — Итак, первый труп был обнаружен три недели назад на свалке. Жертвой оказалась уличная проститутка, поэтому большого значения происшествию не придали. Убийца расправился с жертвой особо жестоким образом, но…

— Если заниматься каждой убитой проституткой, времени больше ни на что не хватит, — подытожил Эмиль. — Дальше давайте.

— С промежутком в несколько дней было обнаружено еще несколько тел, — сообщил Джефферсон, невозмутимо глядя перед собой. Унылой длинной физиономией и блеклыми глазами навыкате он несколько напоминал снулую рыбу, однако хватке его позавидовала бы любая акула. — Почти все убитые, кого удалось опознать, занимались проституцией, остальные — бродяги. Возраст — от шестнадцати до двадцати лет, не старше. Способ убийства во всех случаях одинаков.

— Поподробнее с этого места, — велел Вернер.

— Судя по всему, преступник увозил жертву в глухое место, — продолжил Джефферсон, — вероятно, притворяясь клиентом. Затем затыкал жертве рот и начинал… э-э-э…

— Кромсать, — подсказал Вернер. Эмиль непроизвольно сглотнул, вспомнив визит в морг. Эмилю на своем веку довелось повидать немало изуродованных тел, но чтобы так… Впрочем, с души воротило и ко всему привыкших патологоанатомов, а это уж вовсе ни в какие ворота не лезло.

— Кромсать, — подтвердил Джефферсон. — Жертвы оставались в живых до последнего момента — за исключением тех, у кого не выдержало сердце. Скрыть следы преступления убийца особенно не пытался, тела убитых не прятал.

— Но и улик не оставил, — со вздохом завершил Вернер. — Можешь себе это представить, Эмиль?

— С трудом, — признался тот. — Так-таки и никаких?

— Никаких, — подтвердил Вернер. — Ни следов, ни отпечатков пальцев, ни окурка. Ничего. Видеть его тоже никто не видел, убийства совершались, по оценкам паталогоанатомов, примерно в три-четыре часа утра, в это время и на улицах-то никого нет, а на свалке и подавно. Тем более, углы он выбирал глухие, куда и бродяги не часто забираются.

— А орудие убийства? — спросил Эмиль, мрачнея на глазах. Когда по городу бродит неуловимый маньяк-убийца, дело пахнет керосином, то есть объявлением чрезвычайного положения. А этого Эмилю вовсе не хотелось.

— По заключению паталогоанатомов, это, скорее всего, лазерный нож, — встрял Джефферсон. — Небольшого размера, достаточно узкий, по параметрам напоминает медицинский инструмент.

— Час от часу не легче! — всплеснул руками Эмиль. — Нам еще маньяка-врача не хватало!

— Ну, это еще не факт, — фыркнул Вернер. — Хотя… Ребята говорят, что тела наш приятель разделывает очень умело, можно сказать, профессионально. Так что он вполне может оказаться хирургом. Кстати, Джефферсон, запишите, это нам пригодится.

— Так точно, сэр, — кивнул Джефферсон, но записывать ничего не стал, поскольку славился феноменальной памятью.

— Собственно, вот и все, что у нас есть, — вздохнул Вернер. — Неуловимый тип, теоретически могущий оказаться хирургом… Человек-невидимка, да и только!

— Да, странно, — протянул Эмиль. — Неужели его никто не видел? Ведь проституток он не в пустыне снимал, на улице, они же всегда кучками собираются!

— Может, кто и видел, да разве понял? — поморщился Вернер. — Ты что, этих шлюх дешевых не знаешь? Мозги куриные, одна мысль на всю черепушку — как заработать двадцатку, пожрать и вмазаться. Больно им нужны чужие клиенты!

— Простите, сэр, — произнес Джефферсон. — Вероятно, имеет смысл поговорить с сутенерами. Они могут что-то знать. Хотя бы слухи.