Жизненный путь Марины

Сталин берёт букет красной гвоздики и по одному цветочку дарит моей маленькой Тане. У Тани разгораются глаза.

Она берёт гвоздики и ни за что не хочет их положить на стол, она их держит в руках, не хочет с ними расставаться. С этими гвоздиками мы уходим, когда товарищ Сталин прощается с нами, крепко жмёт нам руки и желает дальнейших успехов. Мы долго смотрим вслед уходящему Сталину».

ПОСЛЕ ПЕРЕЛЁТА

Когда мы подъехали к нашему дому, был уже поздний час.

Возле подъезда стояла большая толпа: это жильцы дома и педагоги Танюшиной школы, где раньше училась и Марина, пришли приветствовать Марину.

Начался митинг. Было сказано много ласковых слов и горячих пожеланий.

Вошли в свой подъезд. Но и тут на площадке каждого этажа толпились люди.

Так мы поднялись на четвёртый этаж. И тут Марину ждали родные, друзья, соседи. В нашей комнате был накрыт праздничный стол.

Гвоздики — подарок Иосифа Виссарионовича Сталина Тане Расковой.

Долго сидели, провозглашали тосты, делились пережитым за время перелёта, розысков «Родины» и скитаний Марины по тайге.

Разошлись под утро. Утомлённая Марина легла спать.

С утра начались рассказы Тани. Не умолкая, она твердила:

— Я всё время знала, что ты не можешь пропасть!

Прочитали Марине вслух напечатанный в журнале рассказ Тани:

«МОЯ МАМА

Я очень люблю маму. Она такая хорошая, смелая. Ничего не боится. Когда мы жили на Чёрном море, то очень часто уплывали на маленькой байдарочке далеко в море.

Ветер подымается, волны бросают байдарку, а маме хоть бы что! Она всё равно не боится.

И мне совсем не страшно было сидеть в байдарке напротив мамы.

Мама выучила меня плавать и нырять. Сама-то она как нырнёт, так долго — долго не выплывает. Мы стоим с бабушкой на берегу, а мама всё не показывается над водой. Бабушка уже беспокоиться начинает: «Не утонула бы она! Что-то долго нет!» А я смеюсь. Сколько раз она ныряла, и всегда удачно. Она даже Севастопольскую бухту переплывала туда и обратно, и то ничего.

Вот и в последний перелёт бабушка очень волновалась, когда о самолёте ничего не было известно. А я её успокаивала и говорила: «Ведь сколько раз мама улетала, и всегда удачно. И в этот раз должно быть хорошо». — «Верно, — говорит бабушка, — ничего не должно случиться с Мариной».

Я теперь жду не дождусь, когда вернётся мама. Правда, она всегда бывает занята. Я ложусь рано спать, а она поздно приходит и идёт на работу, когда я ещё сплю. Так иногда и не увижу целую неделю.

Снова дома. Марина Михайловна занимается с дочерью Таней.

Зато под выходной день она со мной песни поёт, книжки читает, платья для кукол шьёт, на рояле играет. Такая весёлая!

Скоро мама будет в Москве. Вчера она уже говорила с нами по телефону. Всё беспокоится за нас. Извинялась, что так долго заставила волноваться.

Когда мама приедет домой, она опять будет готовиться к перелёту. Это я уже знаю. Она у меня такая — не сидит на одном месте.

Перед отлётом я была у мамы в кабине. Кабина вся стеклянная, а в ней много разных приборов. Я тоже очень хочу быть лётчицей, как мама. Но она мне сказала: «Полетишь со мной, когда вырастешь». И я никак не дождусь, когда это я вырасту».

Внимательно, с улыбкой прослушав рассказ Тани, Марина крепко прижала её к себе.

Тем временем в коридоре собрался народ. Открылась дверь, вошёл почтальон, вручивший мне пачку писем, журналов и газет.

Когда почтальон вышел, мы увидели двух маленьких девочек, прятавшихся за его спиной. Девочки держали в руках горшочки с цветами и что-то очень тихо говорили: что-то приветственное и ласковое — «От имени нашего детского сада…»

Марина расцеловала девочек и угостила их большими яблоками: яблоки прислали земляки Полины Осипенко.

Подарки Марине Расковой.

В школе, где раньше училась Марина Раскова, а затем Таня.

Вошла группа старших школьниц. Одна из них прочитала письмо и вручила его Марине вместе с корзиной цветов.