Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих

После конца остготов, побежденных Нарсесом и кое-как живших в развалинах Рима жалким образом, сто лет спустя прибыл из Константинополя император Констанций II. Радушно встреченный римлянами, он разграбил, повредил и увез с собой все, что осталось в несчастном городе Риме скорее случайно, чем по доброй воле разрушавших его. Правда, добычей этой он воспользоваться не смог, ибо отнесенный морской бурей в Сицилию, он по заслугам был убит своими же, оставив во власть судьбы трофеи, царство и жизнь.

Однако судьбе недостаточно было того ущерба, который претерпел Рим, и, дабы увезенные вещи никогда не могли туда вернуться, она направила на остров на беду ему войско сарацинов, которые увезли в Александрию не только награбленное ими в Сицилии, но и римские трофеи к величайшему позору и ущербу для Италии и христианства. Итак, все то, что не было испорчено папами и главным образом св. Григорием[96]

, который, как говорят, учинил гонение на все сохранившиеся статуи и на все оставшееся от зданий, все это испытало в конце концов злую участь от руки этого преступнейшего грека. А так как уже не оставалось ни следа, ни признака чего-либо хорошего, то люди следующих поколений, грубые и низменные, в особенности по отношению к живописи и скульптуре, начали под влиянием природы и смягченные климатом предаваться творчеству не по указанным выше правилам искусства, ибо они их не имели, а лишь в меру своих способностей.

До такого состояния дошли таким образом искусства рисунка к тому времени, когда Италию захватили лангобарды, после чего они стали развиваться беспрепятственно, хотя многое делалось все хуже и хуже, настолько, что трудно представить себе работу более грубую и с меньшим пониманием рисунка. Об этом свидетельствуют, помимо многих других вещей, некоторые фигуры над дверями в портике Сан Пьетро в Риме[97]

, выполненные в греческой манере в память о нескольких святых отцах, выступавших на соборах в защиту христианской церкви. Доказательством того же служат и многие вещи в той же манере, которые можно видеть в городе Равенне и во всем экзархате и в особенности некоторые из находящихся в церкви Санта Мариа Ротонда за названным городом[98]

, выполненные вскоре после изгнания лангобардов из Италии. Однако в церкви этой нельзя обойти молчанием одной вещи, примечательнейшей и чудесной, а именно свода, или, вернее, купола, ее перекрывающего: имея в ширину десять локтей, он служит крышей и перекрытием этого здания, и тем не менее сделан он целиком из одного куска и настолько велик и грузен, что кажется почти невозможным поднять на такую высоту подобный камень весом более двух тысяч фунтов[99]. Возвращаясь же к нашему изложению, скажу, что из рук мастеров того времени вышли и те чучела и уродства, какие мы и теперь еще видим в старых вещах.