Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих

Аукканцы в те же времена, а именно в 1061 году, соревнуясь с пизанцами, начали церковь Сан Мартино в Лукке по проекту неких Учеников Бускета, поскольку других архитекторов в Тоскане не было. К наружному фасаду этой церкви примыкает, как мы видим, мраморный портик со многими украшениями и резьбой, выполненной в память папы Александра II, который незадолго до своего понтификата был епископом этого города; о строительстве этом и о самом Александре все полностью сказано в девяти латинских стихах. О том же говорится, как можно увидеть, и в некоторых других древних надписях, высеченных на мраморе под портиком между дверями. На названном фасаде есть несколько фигур, а под портиком много мраморных полурельефных историй из жития св. Мартина в греческой манере. Но лучшие, расположенные над одной из дверей, были выполнены сто семьдесят лет спустя Никкола Пизано и завершены в 1233 году, о чем будет сказано на своем месте, и попечителями вначале были Абелленато и Алипрандо, как это ясно видно по некоторым надписям, высеченным там же на мраморе. Фигуры, выполненные рукой Никкола Пизано, свидетельствуют о том, насколько им было улучшено искусство скульптуры. Сходны с этими были все почти или, вернее, все постройки, возведенные в Италии с названных времен до 1250 года, ибо на протяжении стольких лет, как мы видим, архитектура не улучшилась и не приобрела ничего или почти ничего, но оставалась на том же месте, и та неуклюжая манера, в коей мы и теперь еще видим многое, продолжала существовать; но сейчас я об этом упоминать не буду, ибо вернусь к этому ниже при случаях которые мне представятся.

Произведения скульптуры и живописи, равным образом хорошие, погребенные в руинах Италии, оставались до тех же времен скрытыми или же неизвестными людям, огрубевшим в неуклюжестях новых обычаев той поры, когда в ходу были лишь те произведения скульптуры и живописи, которые выполнялись оставшимися старыми греческими художниками в виде изваяний из глины и камня или же чудовищных написанных ими фигур, в которых краской были заполнены только первые контуры. Художники эти, как лучшие и единственные в своей профессии, и приглашались в Италию, куда вместе с мозаикой завезли скульптуру и живопись в том виде, в каком они были им известны, и так они и обучали им итальянцев, то есть грубо и неуклюже. Итальянцы же, как сказано и как будет говориться, пользовались этим только до определенного времени.

И люди тех времен, отвыкшие видеть что-либо лучшее и более совершенное, чем то, что они видели, дивились и почитали наилучшим даже то, что было только убожеством. Однако души нового поколения в некоторых местах под влиянием легкого воздуха очистились настолько, что в 1250 году небо, сжалившееся над прекрасными талантами, порождаемыми повседневно тосканской землей, вернуло их к первоначальному состоянию. И хотя предки их и видели остатки арок, колоссов, статуй, столпов или же резных колонн в годы, последовавшие за разграблениями, разрушениями и пожарами Рима, они не умели ни оценить этого, ни извлечь оттуда какую-либо пользу, и лишь во времена, упомянутые выше, таланты, появившиеся позднее, прекрасно отличая хорошее от дурного и отказавшись от старой манеры, вернулись к подражанию древности со всем своим прилежанием и талантом. Но, дабы легче было понять, что я называю старым и что древним, скажу, что древними были вещи из Коринфа, Афин, Рима и других славнейших городов, созданные до Константина при Нероне, Веспасианах, Траяне, Адриане и Антонине включительно, старыми же называются все выполнявшиеся от св. Сильвестра и позднее некими оставшимися греками, которые умели скорее малевать, чем писать красками. Ибо во время упомянутых войн умерли, как уже говорилось, превосходные первые художники, оставшимся же грекам, старым, но не древним, не осталось ничего другого, кроме общих контуров на цветном фоне, о чем свидетельствуют и поныне бесчисленные мозаики, выполненные этими греками, кои по всей Италии можно видеть в каждой старой церкви любого итальянского города и главным образом в Пизанском соборе, в Сан Марко в Венеции, а также и в других местах. И таким образом и продолжали они выполнять в той же манере многочисленные живописные работы с фигурами, стоящими на цыпочках, с безумными глазами и распростертыми руками, какие мы можем все еще видеть в Сан Миньято за Флоренцией между дверью, ведущей в сакристию, и другой, ведущей в монастырь, и в Санто Спирито в том же городе вдоль всей стороны двора, обращенной к церкви, и равным образом в Ареццо — в Сан Джулиано и в Сан Бартоломео и в других церквах, а в Риме в старом Сан Пьетро — все истории вокруг всей церкви между окон с лицами, похожими в своих очертаниях больше на чудовищ, чем на изображения чего бы то ни было.