Жмурки с маньяком

— А ты чересчур желчен. — Ирина прищурилась. — У тебя на глазу ресницы загнулись вовнутрь~ Нет, с другой стороны~ Давай помогу~ Все. А вот и кофе. Спасибо, Света.

— Пожалуйста, — улыбнулась девушка. — Ты пьешь с сахаром? На всякий случай я положила две ложки.

— Это как раз то, что нужно.

Они просидели за столом до позднего вечера. Уже в двенадцатом часу Ирина спохватилась:

— Ой-ой, надо же как засиделись. В биологическом смысле я — жаворонок, — пояснила она Светлане свою озабоченность, — и встаю очень рано. Следовательно, мне пора домой. Света, вы на машине?

Турчина быстро засобиралась, и вскоре хозяин остался один.

И снова знакомая процедура, снова преломленные лучи света, на продолжении которых пусто смотрят они не со дна стакана, а с поверхности воды. Он гасит свет, ложится в кровать. И то, что было в стакане, успокоилось, легло на дно~

Он не спит. В ушах — слова Ирины: Он показал мне отрезок на лезвии ножа и сказал: «Столько я загнал в голову твоего мужа. Столько загоню и тебе. И ты будешь завидовать мужу, потому что никто не прервет твоих страданий». А тот, второй, все время молчал, как глухонемой. Стоит и скалится~

Обросший, немытый, с глазами наркомана. Морда зверя~ Мирза Батыев~

Стоит и скалится~ Карл Хейфец~

Обросший~ с глазами~ Мирза~

Скалится~ Хейфец~

Морда зверя~

Мельник провалился в тяжелый неспокойный сон.

Снилась чернота, чьи-то стоны, душераздирающие ауканья и кусок стали в десять сантиметров длиной. Он чувствовал вокруг много людей, но все стоят к нему спиной, никто не хочет поворачиваться, и это он не дает им повернуться. Повернись они, и нож Мирзы Батыева пойдет в ход. Он рванул вперед, туда, где мрак был еще гуще.

Этот сон преследовал его на протяжении трех ночей.

Сегодня Развеев был недалек от того, чтобы поквитаться с Вениамином. Один из доберманов сумел вырваться за территорию фермы, остальные собаки рванули за ним. В этом была вина охранника, небрежно закрепившего цепь на воротах.

— Куда, суки?! — заорал он, покидая свой пост.

И пятнадцать минут загонял их обратно. Однако в домике, кроме Вениамина, находился желтолицый человек. Он зашел незадолго до побега доберманов. Вообще же почти все время, сколько мог судить Развеев, находился во втором ангаре. И только поздно вечером выходил оттуда. Но вчера в полдень он уехал на «восьмерке» цвета рубин. Игорь покинул свой пост, когда начало смеркаться. В ночное время он не надеялся на успех. Если днем на ферме происходило определенное рабочее оживление, а по вечерам несколько человек играли в футбол, то тихой ночью, при четырех собаках и круглосуточной охране, его шансы сводились на нет.

Желтолицый, которого называли Албертом, ассоциировался у Развеева с нацистским карателем. На нем постоянно был одет клеенчатый фартук, нередко забрызганный кровью. Ангары в его воображении превращались в концентрационные бараки. Только в них содержались не люди, а животные. Стены ангара почти не пропускали звук, однако наркомана пробирал мороз, когда до него долетали мученические крики животных.

Так же, как и журналист, первое время он не понимал, что происходит за стенами ангара. Казалось, фермой руководил психически больной и весь штат состоял из полоумных маньяков, садистов.

Позавчера из ангара два рабочих вынесли мешок. Он лопнул. Изувеченные трупы собак и кошек вывалились на асфальт. Грязно ругаясь, рабочие стали перекладывать окровавленные останки животных в другой мешок. Причем делали это голыми руками — ни рукавиц, ни перчаток.

Развеева едва не вырвало.

Потом то место засыпали опилками. Вскоре они пропитались кровью и их убрали.

Итак, сегодня удача отвернулась от Игоря. Но он не отчаивался — не сегодня, так завтра. Через неделю. Ровно столько, сколько понадобиться.

Он уже давно приготовил доску, которая поможет ему беспрепятственно проникнуть на территорию фермы и обратно. В кармане его куртки по-прежнему лежал пузырек с «экстрактом» из чилибухи, спринцовка и скотч.

Он развернул плавленый сырок, длинным ножом разрезал вдоль и положил обе половинки на кусок хлеба. Поел.

Глава десятая

— Хелен, где Валентин?

— Как всегда, спит в машине.

— Позови его. Скажи, что есть работа.

— Шеф, а вы меня не возьмете в долю? В деле журналиста я все же как-то смогла помочь вам.

— Думаю, да. Мне нужны будут опытные люди.

— А кто клиент, шеф?

— Клиента нет, играем на интерес.

— Что-нибудь прихватить в кафе?

— Да, я еще не завтракал.

Авдеев внимательно выслушал шефа, одобрительно кивая головой. Предстоящая работа ему понравилась. Но был промежуточный этап, где Валентину предстояло взяться за старое.

— Какой у нас сегодня день? — спросил он.

— Пятница, — ответил Хлопков.

— То, что нужно. Будем надеяться, что наш общий знакомый не изменил своим привычкам.

— В этом деле тебе понадобятся деньги?

— Не думаю, — отмахнулся Малыш. — Я постараюсь убедить его, что бескорыстная помощь выше любых благ. Только бы успеть. У нас осталось дня три-четыре, не больше. Знаешь, Алекс, у меня будто камень с души упал. А как ты себя чувствуешь? Покато?

Хлопков искренне и с облегчением рассмеялся.