Жнец

Он выглядел расслабленным в своем сиденье,

ни его руки не сжимались на руле, ни рычаг переключения передач, когда он переключал его, а так же дыхание было плавным и ровным. Вроде все нормально. За исключением одной мелочи, он смотрел прямо перед собой с набожной концентрацией, в которой она сомневалась, что ему нужно было вести машину, избегая ее взгляда с того момента, как он передал ей упавший пистолет. С тех пор, как он поцеловал ее до смерти.

Морана позволила своим глазам вернуться к этой простой маленькой подвеске, вращающейся круговыми движениями вместе с движением машины, и почувствовала, как у нее заболела грудь. Это крохотное ювелирное изделие, свободно танцующее между ними, серебро, несущее отпечаток его любимой младшей сестры и когда-то принадлежавшее ему, — говорило о нем больше, чем что-либо еще. Так много боли, столько ярости, так много шрамов...

А вместе с тяжестью в груди пришло еще одно прозрение, машина тоже была его территорией. Иначе этот кулон никогда бы не висел там, такой незащищенный, такой красивый, уязвимый. Само его присутствие в машине говорило ей, что это очень, очень личное. И она поняла, точно так же, как он сделал в своем пентхаусе в ту первую ночь дождя, когда он постановил, что она останется в его квартире, а не уйдет с Данте, — он впустил ее на свою территорию. Снова.

Даже сделав выбор, она не могла

понять. Последствия этого выбора все еще цеплялись за ее мышцы, все еще были в крови, все еще гудели в каждой клеточке ее тела. Она все еще чувствовала холодный металл пистолета на фоне бьющегося сердца. Она все еще чувствовала давление этих пульсирующих губ на ее опухших. Она все еще чувствовала, как этот язык скользит по внутренней части ее рта.

Ее тело содрогнулось от холода или воспоминаний, она не знала. Вопросы закружились в ее голове, слова застряли в горле и упали прямо на кончик языка, но она прикусила их, не желая нарушать тишину. Она только что заставила это сесть, и, зная, что она о нем знала, она понимала, что он плохо отреагирует на принуждение к разговору, пока у него не будет времени осмыслить все это. Ну, по крайней мере, она бы этого хотела, будь на его месте.

Она все еще не знала о нем, о том, где находится его мозг, но она была жива и дрожала рядом с ним после того, какой дала ему шанс убить ее. И этого было достаточно. На данный момент.

Звук его телефона, жужжащего на приборной

панели, прорвался сквозь напряженную тишину. Морана рефлекторно взглянула на телефон.

Кьяра: Входящий

Она слегка нахмурилась, прежде чем смогла это остановить.

Кьяра? Кто, черт возьми, такая Кьяра? И зачем ей звонить в такое время ночи?

Внимательно повернув голову к окну,

Морана сфокусировалась на каплях дождя, падающих на стекло, на других машинах на почти пустой дороге, зная, что он отвергает вызов. Она не знала, сделал ли он это потому, что был за рулем, или из-за ее присутствия, или просто потому, что был не в настроении. Но крошечный узелок в ее животе развернулся, обеспокоив ее самим своим существованием. Не должно было вообще быть этого узла. Не должно было быть никакой реакции на то, что женщины с красивыми именами звонили ему в темноте ночи. У нее не было на это энергии. Это было плохо.

Избавившись от мыслей, теснившихся в ее

голове, она предпочла вместо этого изучить его большую руку, когда он плавно переключал передачи, на что у нее никогда не было ни времени, ни желания. Она заметила огромные металлические часы на его сильном запястье с темно-синим циферблатом, который выглядел дорого, вены на тыльной стороне его ладони, редкие запыленные волосы, вьющиеся прямо под его рукавом, длинные сильные пальцы, которые она глубоко чувствовал внутри нее.

Слегка извиваясь, она позволила своему взгляду опуститься ниже, снова глядя на раненную кожу над его костяшками, плоть все еще опухла. Хотя прошлой ночью он мог легко нанести то повреждение стене душа, она выглядела только что ушибленной.

Она открыла рот, чтобы спросить его об этом, но увидела, как уголки его губ бесконечно опустились, и заткнулась. Не время. Так что не время.

Милли пролетели, пока он ехал, мастерски

прокладывая машину сквозь легкий поток машин, и через долгие напряженные минуты она увидела знакомые ворота его жилого комплекса, здание, вздымающееся высоко в бурное небо, море. Это было видно издалека, слева от конструкции.

Двое охранников стояли у ворот с пистолетами, привязанными к бедрам, уважительно кивнули ему, и он поехал по небольшой подъездной дорожке к подземной парковке. Белые огни освещали все пространство, блестя на металле всех темных спящих там машин.

Морана посмотрела на все машины и на

мгновение задалась вопросом, кто все те люди, которые живут в здании, кроме него и Данте. Прежде чем она смогла последовать этому ходу

мыслей, он поставил машину на свое место рядом со своим прекрасным байком.