Жнец

Он моргает, а его дыхание немного замедляется, когда его глаза ищут мои. Проникновенный взгляд этих карих глаз, делающий его похожим на маленького мальчика, а не мужчины, каким я его знаю. Сейчас он не похож на жестокого хищного зверя. Прямо сейчас это дорогой моему сердцу красавчик Ронан. И в этих глазах в оправе пушистых ресниц, светящихся сталью той брони, которую он носил так долго, мелькает доверие. Мне. И у меня такое чувство, что позже, когда я задумаюсь об этом, я, наконец, пойму всю серьезность того, что это значит. Потому что сомневаюсь, что Ронан кому-то вообще доверяет. Даже его лучший друг, Лаклэн, которого он знал всю свою жизнь, сейчас считается врагом.

Но только не я. И я никогда не приму это доверие как должное.

Я переплетаю свои пальцы с его и сжимаю ладонь.

— Я доверяю Эми, — говорю я ему. — А она пытается помочь тебе, Ронан. Хорошо? Я не позволю ей причинить тебе боль.

 Он не отвечает, но в этом и нет необходимости. Все видят, что он успокоился, и Эми пользуется случаем, чтобы закончить начатое. Ронан наблюдает за мной все это время. Но как только игла попадает ему в вену, его глаза закрываются. Я наклоняюсь и целую его в лоб, а когда поднимаю глаза, полные слез, то вижу, что Лаклэн пристально смотрит на меня.

— Ты его успокоила. — В его голосе сквозит недоверие. — Я никогда не видел ничего подобного раньше.

— Ох, — выдыхаю я.

В комнате воцаряется тишина, и Эми принимается за работу. Я благодарна ей и, когда она просит меня помочь ей, мне не нужно чувствовать на себе тяжесть вопрошающего взгляда Лаклэна. На протяжении всей процедуры я выступаю ее ассистентом. Она говорит мне, что ей нужно, чтобы я сделала, и не более того. Она не смотрит мне в глаза, и у меня такое чувство, что сейчас она действительно ненавидит меня за то, что я поставила ее в такое положение.

Когда она извлекает пулю и зашивает его, она моет руки, а затем упаковывает свою медицинскую сумку. Ее пристальный взгляд перемещается на Лаклэна, когда она задерживается в дверях спальни.

— Это все, что вам от меня нужно?

Ее голос звучит ровно и холодно. И мне это совсем не нравится. Потому что Эми всегда была добра ко мне, и я чувствую себя ужасно из-за того, что втянула ее в это.

— Да, — говорит он ей. — Верно.

— Эми, — окликаю я ее.

Она смотрит на меня, и я обхватываю себя руками, не зная, что сказать в этот момент.

— Гм, спасибо.

Она кивает и уходит.

Входная дверь закрывается, а мы с Лаклэном остаемся один на один в тишине комнаты. Странно находиться здесь рядом с ним. Я не знаю, что говорить или что делать. Я никогда не знала, как вести себя с этим парнем. Иногда он может казаться таким холодным. Но видя его с Мак, я понимаю, что он тоже человек. Я всегда старалась избегать его, но прямо здесь и сейчас не могу этого сделать.

Поэтому я сажусь рядом с Ронаном на кровать, а Лаклэн занимает стул в другом конце комнаты.

— Ты не навредишь Эми, — выпаливаю я. — Так ведь?

Он с ворчанием качает головой.

— Нет, Саша. Я не собираюсь причинять вред Эми. Ей хорошо заплатили за то время, которое она провела здесь сегодня вечером, и я не думаю, что найдутся причины возвращаться к этому вопросу снова.

Я киваю и провожу пальцами по руке Ронана.

— Расскажи мне, что с ним случилось, — шепчу я.

— Это не моя история, поэтому не мне ее рассказывать, — отвечает Лаклэн.

Я смотрю на него снизу вверх, и мои глаза наполняются слезами.

— Просто ... я хочу понять его. Я не знаю, как понять, что ему нужно или чего он хочет.

Лаклэн вздыхает и откидывается на спинку кресла. Его глаза переметнулись еще несколько раз к Ронану, а затем обратно ко мне.

— Тогда ты прекрасно понимаешь, что он чувствует.

— А? — Я растерянно смотрю на него.

— Если ты чувствуешь, что не можешь разобраться в своих собственных мыслях или эмоциях, тогда ты точно знаешь, что переживает Ронан. Он все время это чувствует.

— А?

— Пойдем со мной, — говорит Лаклэн.

— Но что, если он очнется?..

— Он не очнется, — говорит он. — Ему просто нужно отдохнуть.

Я еще раз глажу Ронана по лицу, прежде чем проследовать за Лаклэном по коридору на кухню. Он чувствует себя как дома, роется в шкафах, пока не находит бутылку вина. Он открывает ее и наливает мне стакан. И хотя я очень устала и последнее, что мне нужно сделать - это выпить, я все же беру стакан. Потому что мне нужно знать, что скажет Лаклэн.

— Я не могу рассказать тебе всей истории Ронана, — говорит он. — Потому что даже я не знаю и половины из всего, что с ним приключилось. Я познакомилась с ним, когда мне было тринадцать. Я не скажу тебе, где и при каких обстоятельствах. Я даже не знаю, откуда он взялся. Только то, что он вырос в военизированном тренировочном лагере, управляемом политической группировкой каких-то экстремистов. Они прославились подрывами бомб, убийством доносчиков и прочими такими вещами. Их идеология была радикальной, и Ронана буквально кормили всем этим с колыбели. У него не было права голоса в этом вопросе. По поводу всего этого. Он был рожден и воспитан, чтобы делать лишь одну единственную вещь.