Жнец

Его зовут Нико, и, хотя он, по-своему красив, его грубые черты не идут ни в какое сравнение с Ронаном. Как, впрочем, и все здесь.

— Нельзя пить в одиночку, — приветствует он меня, покачивая бутылкой водки в моем направлении.

— Разве одного стакана недостаточно? — подначиваю я.

Он пожимает плечами и подмигивает мне.

— Если речь идет об ирландской выпивке, то проще напиться, чем дождаться, пока бар опустеет.

Я смеюсь, а Нико достает из кармана две рюмки. Прежде чем у меня появляется еще один шанс отказаться, он наполняет их обе до краев.

Я беру свою и подношу ее к его рюмке, пока он произносит тост на русском. Затем выпиваем; жидкость приятно обжигает мои внутренности.

— А что это значит? — спрашиваю я. — В смысле, что значит этот тост?

Нико одаривает меня мальчишеской улыбкой.

— Может быть, сегодня вечером ты напьешься достаточно, чтобы посчитать меня красивым.

Я улыбаюсь ему и качаю головой, когда кто-то крепко сжимает мою руку. Я поднимаю голову и вижу Ронана, его взгляд пылает от едва сдерживаемой ярости.

Он переводит взгляд с меня на Нико и обратно, в нем сквозит осуждение. Он притягивает меня к себе и наклоняется, чтобы прошептать мне на ухо, не сводя глаз с Нико:

— Может быть, ты хочешь, чтобы парень посмотрел, как я тебя отымею? — спрашивает он.

— В чем, черт возьми, твоя проблема? — Огрызаюсь я в ответ.

Вместо ответа он с силой оттаскивает меня от Нико и ведет в пустой угол клуба, подальше от всех остальных.

— Вечеринка окончена, — говорит он. — Сейчас ты поедешь домой.

— Черта с два я это сделаю, — возражаю я. — Ты не имеешь права решать за меня. Как и то, с кем мне разговаривать.

— Ты ему улыбалась, — обвиняет он меня.

— И что же, черт побери? — парирую я. — Мы просто разговаривали. По крайней мере, хоть кто-то здесь знает, как пользоваться словарным запасом. 

Мы молча смотрим друг на друга, и теперь оба кипим от злости. Он ведет себя как ребенок. И после того, что он сказал Лаклэну, он не имеет на это права.

Я пытаюсь проскользнуть мимо него, но он просто следует за мной. Нико исчез в толпе, что, вероятно, и к лучшему. Поэтому я сажусь за пустой стол, а Ронан пододвигает стул поближе ко мне.

Мы оба долго молчим, варясь в собственном молчании. Я смотрю на толпу, а он смотрит на меня. Я чувствую это, но не хочу встречаться с ним взглядом. Потому что мой гнев не выдержит этого пристального взгляда. А мне нужен мой гнев прямо сейчас.

Но потом он делает то, что я не могу игнорировать.

Его нога касается моей, и это не случайно. Это может показаться таким невинным жестом, но с Ронаном все обстоит иначе. Он не признает полутонов. Он приходит ко мне по одной-единственной причине. Взять то, что хочет.

Не могу припомнить, чтобы он когда-нибудь прикасался ко мне, если только это не было сделано специально. Но прямо сейчас его теплая нога прижимается к моей, и этого нельзя не заметить. Я смотрю на него, и он не отводит взгляда.

В его глазах читается чувство вины и разочарования, но он не извиняется. Вместо этого он наклоняется чуть ближе, и его дыхание щекочет мне лицо. На секунду мне кажется, что он собирается меня поцеловать. Мое сердце делает странное маленькое сальто, и я смотрю на него в замешательстве. Я не понимаю, что он делает.

По-видимому, и он тоже. Потому что он выглядит таким же растерянным, как и я. Но сейчас он смотрит не на меня. Куда-то за мое плечо.

Когда я оборачиваюсь, то вижу Скарлетт и Рори на другом конце бара. Они сидят в той же самой позе, что и мы. Рори делает все возможное, ожидая, что та огрызнется на него. И мне кажется, что Ронан пытается сделать то же самое.

— Ты что, повторяешь за ним? — спрашиваю я.

Румянец заливает его шею, и он откидывается на спинку стула. Никакого ответа. Но чего же я жду?

Я могла бы попытаться проанализировать его мотивы, чтобы последовать примеру Рори, но это в прошлом.

Новой мне уже не должно быть до этого дела.

— Попрошу Конора отвезти меня домой, — говорю я ему.

Я не жду его ответа и больше не смотрю на него.

Ребячество? Возможно. Но девушка должна уметь постоять за себя любыми возможными способами. Даже если это означает использование выстроенных стен.

Я хочу убраться подальше из этого города, и у меня нет желания снова разговаривать с Ронаном Фитцпатриком.

ГЛАВА 22 

Ронан

— Твоя сила значительно возросла, — замечает Фаррелл.

Я молчу, как меня учили. Голова опущена, колени покоятся на слое битого стекла. Один и тот же ритуал новобранцы выполняют каждый день.

 Боль меня больше не беспокоит. Через некоторое время это стало моей второй натурой, как и говорил Фаррелл. По его словам, мои тренировки продвигаются хорошо. Он считает, что я сильнее других парней, но это неправда.

Я чувствую слишком большую ярость. Вот откуда берется моя сила. Ярость. Она накапливается внутри меня до тех пор, пока не находит выхода. Я выпускаю ее дозированно, когда мне это позволяют. Когда они заставляют меня убивать людей, они посылают их в яму. Обычно это срабатывает. Но я всегда чувствую, как ярость разрастается внутри меня, и боюсь, что однажды этого небольшого количества будет недостаточно.