Жнец

Я прохожу через комнату и решаю снова обыскать его ящики, так как пока не вижу в комнате ничего из своих вещей. Я открываю ящик, в котором лежали его спортивные штаны, и хватаю первую пару сверху. Но потом я чувствую что-то под ними, что привлекает мое внимание.

Передвигаю вещи, пока не нахожу спрятанную под ними картонную коробку. Вытаскивая ее, я сгораю от любопытства. Прихватываю ее с собой на кровать и открываю. И от моей находки у меня будто весь воздух из груди выбили.

Первое, что я узнаю, - это серьга, которую, как мне казалось, я потеряла навсегда. Серьги старинные, выполнены из серебра в виде обручей, но они одни из моих самых любимых. Я привыкла носить их все время.

Я провожу пальцем по желобкам и откладываю серьгу в сторону, роясь в остальном содержимом. Там есть рукописные заметки. Заметки, которые я оставила для других танцовщиц. Даже кое-что из того, что я оставила в кабинете Лаклэна, касалось расписания. Они не имеют никакого значения, но Ронан по какой-то причине сохранил их.

Когда я копаю глубже, то нахожу салфетку с отпечатком моей губной помады. Еще одна вещь, которую он, должно быть, забрал из клуба. Один из моих кроп-топов. Мои фото из моей квартиры. Даже несколько пар моих кружевных трусиков. Одну пару я особенно хорошо помню. Это те же самые трусики, что были на мне, когда он убил Блейна и взял меня в первый раз.

Я все еще смотрю на все это в шоке, когда дверь с треском распахивается, сопровождаемая резким вздохом. Следует пауза, после чего Ронан подходит и начинает запихивать все обратно в коробку, его щеки при этом становятся пунцово красными.

Он тянется к серьге, а я выхватываю ее.

— Это мое, — говорю я ему.

Он даже не смотрит на меня. Я никогда не видела его таким смущенным. Таким напряженным.

— Ронан, — окликаю я его, и наконец его глаза останавливаются на мне. — А зачем тебе все это нужно?

Он мне не отвечает. Но я хочу услышать, как он это произнесет. Он снова тянется к серьге, а я сжимаю ее пальцами.

— Мне нравится эта серьга, — протестую я. — Я думала, что потеряла ее.

Он смотрит на меня так, словно я только что отобрала у него любимую игрушку. А затем, раздраженно фыркнув, он относит коробку в свой шкаф и запихивает ее на самую высокую полку, куда я не смогу дотянуться, и в укромный уголок. Я смотрю ему в спину, тщательно подбирая слова.

— Я здесь, — говорю я ему. — Зачем тебе сережка, когда у тебя есть я?

Он медленно оборачивается и смотрит на меня с другого конца комнаты. А потом его взгляд устремляется на дверь. Он, наверное, подумывает о том, чтобы снова запереть меня на засов. Но я не позволю этому случиться. Поэтому я иду к нему.

Один ужасающий шаг за раз. К черту логику!

Подойдя к нему, я хватаю его за лацканы пиджака и глажу ладонями по груди. Я обнимаю его, и он напрягается.

— Что ты делаешь? — подозрительно спрашивает он.

— Обнимаю тебя.

Он просто стоит, неловко вытянув руки по бокам. Его волосы растрепаны впервые с тех пор, как я его знаю. Он очень взволнован. Его дыхание участилось. И его глаза бегают по мне, пытаясь предугадать мой следующий шаг.

— Так хорошо?

Он прочищает горло.

— Да... Хорошо, наверное?

Я поднимаю руки и провожу ими по его широким плечам к теплой коже шеи.

— Тебе нравится, когда я прикасаюсь к тебе, Ронан? — спрашиваю я. Потому что иногда я не могу сказать точно.

— Да, — отвечает он хриплым голосом. — Мне это очень нравится.

Он на мгновение замолкает, задумывается.

 — Когда ты прикасаешься ко мне, я чувствую себя иначе, — добавляет он. — Классно.

Серьезность этого простого утверждения выводит меня из равновесия.

— Неужели до сих пор никто не прикасался к тебе так?

Ответа не последовало. Но его тело и взгляд его глаз говорят мне все, что мне нужно знать. Ронан Фитцпатрик - настоящий айсберг. Он показывает миру только самые маленькие и безопасные части самого себя. Но внутри, под ним, находится огромное количество скрытых сокровищ. Я хочу открыть их всех.

Я прижимаюсь к нему и кладу голову ему на грудь. Через некоторое время он, кажется, понимает простую суть объятий. Его руки обвивают мою талию и ложатся на спину. И хотя это самое неловкое объятие, которое у меня когда-либо было, оно также и самое лучшее.

— Ты не должен держать меня взаперти в этой комнате, — говорю я ему. — Я не уеду, пока ты не скажешь, что все в порядке, Ронан. Потому что я тебе доверяю. Я верю, что ты защитишь меня.

Он издает негромкое одобрительное ворчание. Но я, честно говоря, не уверена, что он вообще меня слышал. Потому что он смотрит на то место, где мои груди касаются его груди. Ему это нравится. Судя по выпуклости, впивающейся мне в живот, ему это очень нравится.

Зная, каков Ронан, я предвижу, что это всего лишь вопрос времени, когда он снова повалит меня, чтобы жестко отыметь. Но прежде чем все зашло так далеко, я хватаю его за руку и тащу обратно на кровать.