Жнец (ЛП)

Я прижимаюсь лбом к коленям и плачу. Лаклэн не давит на меня, чтобы я заговорила, он просто ждет, пока я соберусь с мыслями.

— Это не оправдание, — говорю я ему между всхлипываниями. — Но моя мать умерла сегодня утром. Я просто хотела…

Я смотрю на него снизу-вверх, и его лицо становится добрым. И понимающим. И почему-то от этого я только сильнее плачу.

— Я просто хотела…

— Я знаю, Саша, — мягко говорит он. — Я знаю, чего ты хотела. Но ты никогда не должна больше так поступать с ним, понимаешь?

Я киваю, потому что знаю кодекс, по которому живут эти парни, и я уверена, что он говорит именно об этом. Меня могли убить и за гораздо меньшее, чем то, что я сделала сегодня вечером.

Лаклэн помогает мне добраться до дивана, снимает с двери куртку и накрывает меня ею. Он делает паузу, чтобы посмотреть на меня сверху вниз, и на его лице появляется несчастное выражение.

— Он может справиться с этим от кого угодно, Саша. Но не от тебя.

Еще больше слез появляется при звуке разочарования в его голосе, и от этого мне становится только хуже. Но потом он говорит по телефону, шепчет что-то в динамик, а я закрываю глаза. Вскоре я проваливаюсь в бессознательное состояние.

Когда я снова просыпаюсь, Мак рядом со мной, гладит меня по голове и улыбается.

— Почему ты так улыбаешься? — хриплю я.

— Потому что, — говорит она. — Сегодня ты заставила меня гордиться тобой, Саш. Я имею в виду, что не могу быть здесь единственной сумасшедшей.

Я смеюсь, и мне это нравится. Но вскоре снова появляются слезы.

— Прости, — бормочу я, потирая свое горящее лицо.

— Не извиняйся, куколка, — настаивает она. — Нет ничего такого, что не может исправить хороший приступ уродливого плача.

— Мне придется поверить тебе на слово, — отвечаю я.

— Пошли, — говорит она. — Мы с Рори отвезем тебя домой.

— Хорошо.

ГЛАВА 18

Саша

Я сижу на крыше и дрожу от холода, глядя на небо. Когда тень проходит мимо меня, мне не нужно даже смотреть, чтобы понять, что это он. Стыд горит внутри меня, поэтому вместо этого я продолжаю смотреть на звезды, ожидая, когда он что-то скажет. Что угодно.

Но он не говорит ничего.

— Как ты узнал, что я здесь наверху? — спрашиваю я скрипучим голосом.

Он все еще не отвечает, и когда я, наконец, набираюсь смелости посмотреть на него, он чувствует себя неловко от моего вопроса. Я часто задавалась вопросом, наблюдает ли за мной Ронан. Так много раз, я могла бы поклясться, что чувствовала на себе взгляды, когда никого не было рядом. Но если он и наблюдает за мной, то не хочет, чтобы я об этом знала.

Он удивляет меня тем, что наклоняется и поднимает мое безвольное тело на руки. Моя голова упирается в его сильную грудь, и я закрываю глаза, позволяя его теплу окутать меня, пока он несет меня вниз по лестнице в мою квартиру. Когда я снова открываю глаза, он откидывает одеяло и укладывает меня в постель. Я так боюсь, что он снова бросит меня, оставит одну, и мое горе поглотит меня целиком.

Поэтому, когда кровать продавливается под его весом, а он забирается ко мне сзади, я почти рыдаю от облегчения. Я задерживаю дыхание, гадая, что он собирается делать. После сегодняшнего вечера, я уверена, он думает, что я более расстроена, чем он. Но это одна из особенностей Ронана. Он никогда не бросит обвинение тебе в лицо. Он никогда не скажет об этом ни слова. И он сейчас здесь, потому что знает, что мне нужно. Он прижимает меня к себе и обнимает.

— Прости, что я причинила тебе боль, — шепчу я.

Он обнимает меня крепче и утыкается носом в мою шею, как будто я его источник утешения, а не наоборот.

— Мне очень жаль, что я так тебя назвал, — отвечает он. — Я не это имел в виду.

— Ронан?

— Да?

— Пожалуйста, не отпускай меня, — говорю я ему. — Или хотя бы останься, пока я не засну.

И он это делает.

На следующее утро я просыпаюсь и вижу пару карих глаз, пристально смотрящих на меня сверху вниз. Они теплые, как растопленный шоколад. Открытый и нежный взгляд. Он прислонился к изголовью кровати, все еще полностью одетый, если не считать пиджака. Никогда не узнаешь, когда он просыпается.

— Ты все еще здесь, — говорю я.

— А ты бы предпочла, чтобы я ушел?

Я протягиваю руку и касаюсь его ладони своей, и он позволяет мне это.

— Нет.

— Я не один такой, — говорит он мне. — Мак и Кроу расположились на диване в гостиной.

— А?

— Мне жаль твою маму, — говорит он.

— Спасибо.

— Я не знаю, что говорить в таких ситуациях.

— Тебе не нужно ничего говорить, — отвечаю я ему. — Спасибо, что остался со мной прошлой ночью.

Он кивает, и мне в голову приходит еще кое-что. Что-то, о чем я не должна спрашивать, потому что это только усложнит мою задачу.

— Ты говорил с моей матерью? — интересуюсь я у него.

Он не отвечает, но я знаю, что права. Он прочищает горло, и ему требуется минута, чтобы подобрать слова.

— Я хотел, чтобы она знала, что с тобой все будет в порядке, — говорит он.

Его глаза находят мои, и они никогда не выглядели более серьезными.

— И я буду защищать тебя.

— О-о, — бормочу я. — Что ж… спасибо, что сказал ей это.