Жорж Санд. Ее жизнь и литературная деятельность

Жорж Санд сильно возмущалась этой системой запугивания всегда робкого большинства, этим возбуждением одной части населения против другой, этим злоупотреблением именем учения, приверженцы которого не пытались насилием проводить в жизнь свои утопии. "Мы надеемся, — пишет она вскоре по открытии собрания, — что народное собрание с самого начала своего существования откажется от этого преследования призрака коммунизма, который является для одних недобросовестным предлогом, чтобы в зародыше погубить лучшее будущее народа, для многих других — невежественным предрассудком, избавляющим от труда понимать истинное положение вещей. Если бы у нас спросили, коммунисты ли мы, мы бы ответили: если под словом коммунизм вы подразумеваете принадлежность к той или другой секте, мы — не коммунисты. Если вы называете коммунизмом слепое стремление бороться против всякой формы прогресса, которая не является непосредственным применением коммунистических теорий; если вы называете коммунизмом заговор для захвата диктатуры, мы — не коммунисты, так как мы убеждены, что идея о лучшем строе общества может войти в жизнь только путем убеждения. Но если под коммунизмом вы подразумеваете твердое желание, чтобы путем всех законных средств, признанных общественной совестью, установить человеческие отношения на началах справедливости и внести в них этический порядок, — тогда да, мы — коммунисты и смело заявляем это в ответ на ваш честно поставленный вопрос. Если под словом «коммунизм» вы подразумеваете, что для удержания непомерного роста эксплуатации мы признаем одно только средство: государственное покровительство нуждающимся классам, — тогда да, мы — коммунисты, и вы сами станете коммунистами, как только потрудитесь изучить вопрос, грозящий существованию общества. Если под словом «коммунизм» вы подразумеваете со стороны государства просвещенную, добросовестную, искреннюю и энергичную поддержку всякого полезного коллективного труда как формы, наиболее широко и целесообразно охраняющей индивидуальную свободу и все законные интересы, — да, мы — коммунисты, и вы с каждым днем будете убеждаться, что должны также стать коммунистами!"

Национальное собрание, избранное при условиях, так картинно изображенных Жорж Санд, естественно, видело главных врагов своих не в присмиревших реакционерах, а в тех самых массах, благодаря которым оно само явилось на свет. Первой заботой собрания и его исполнительной комиссии было стянуть в Париж и его окрестности как можно больше войск. Люксембургские совещания были признаны бесполезными, национальные мастерские закрыты, 150 тысяч рабочих остались без куска хлеба. Эти меры вызвали сильнейшее волнение. В течение четырех дней город был театром ожесточенной междоусобной борьбы. Восстание было подавлено, 14 тысяч инсургентов взято в плен и до суда отправлено на понтоны, все вожаки засажены в тюрьму или преданы суду.