Жозеф Бальзамо. Том 1

Здесь вершился тот грозный суд, перед которым трепетало немало бедных послушниц, уже неподсудных мирским властям, но еще не подчиненных церковным.

Мгновение спустя сестра-казначейша ввела уже знакомую нам чужестранку под длинной вуалью.

Принцесса Луиза устремила пронизывающий взгляд, которым отличался весь ее род, на Лоренцу Феличани, едва та вошла в кабинет; но на лице молодой женщины было написано такое смирение, такое изящество, она сама была столь возвышенно прекрасна, а в черных глазах ее, которые еще полны были слез, аббатиса прочла такую невинность, что первоначальное предубеждение тут же уступило у нее в душе место сестринской симпатии.

— Подойдите, сударыня, — промолвила принцесса, — и говорите.

Молодая женщина несмело приблизилась к ней и хотела преклонить колено.

Принцесса подняла ее.

— Вы зоветесь Лоренца Феличани, сударыня? — спросила она.

— Да, ваше высочество.

— И желаете доверить мне какую-то тайну?

— Да, я желаю этого больше жизни!

— Но почему бы вам не обратиться к исповеднику? Ведь в моей власти только утешить, а священник и утешает, и прощает.

Последние слова принцесса Луиза произнесла не вполне уверенно.

— Сударыня, я нуждаюсь только в утешении, — отвечала Лоренца, — а кроме того, я хочу рассказать вам нечто такое, что смею доверить лишь женщине.

— Значит, вы собираетесь рассказать мне нечто необычное?

— О, весьма необычное. Но прошу вас, выслушайте меня терпеливо. Повторяю, я могу открыться только вам, потому что вы могущественны, а я нуждаюсь в защите, хотя, быть может, один Бог на небесах в силах меня защитить.

— Защитить? Что же, вас преследуют? Вам угрожают?

— Да, ваше высочество, да, преследуют! — вскричала чужестранка с неподдельным страхом.

— Тогда, сударыня, подумайте вот о чем, — сказала принцесса, — ведь этот дом — монастырь, а не крепость; все, что волнует людей, проникает сюда лишь затем, чтобы здесь угаснуть; здесь нет никакого оружия, которое можно было бы пустить в ход против других людей; здесь не дом правосудия, силы или кары — это просто дом Божий.

— О, как раз этого я и ищу, — отвечала Лоренца. — Да, это дом Божий, и только здесь я смогу обрести покой.

— Но Господь возбраняет мщение. Разве мы сможем отомстить за вас вашему недругу? Обратитесь в суд.

— Перед тем, кого я страшусь, сударыня, судьи бессильны.

— Кто же он? — с тайным и невольным испугом спросила настоятельница.

Лоренца, исполненная таинственного возбуждения, приблизилась к принцессе.

— Ваше высочество, по моему убеждению, — произнесла она, — он один из тех демонов, которые ведут войну с человеческим родом. Их князь, Сатана, наделил их сверхчеловеческой силой.

— Да что вы такое говорите? — перебила принцесса, вглядываясь в посетительницу, чтобы увериться, что та в своем уме.

— А я, я… О, я несчастная! — воскликнула Лоренца, заламывая свои прекрасные руки, которые были бы под стать античной статуе. — Я оказалась на пути у этого человека! И я… я…

— Договаривайте.

Лоренца подошла еще ближе и шепнула совсем тихо, словно сама ужасаясь своим словам:

— Я одержимая!

— Одержимая! — вскричала принцесса. — Помилуйте, сударыня, понимаете ли вы, что говорите? Вы словно…

— Словно помешанная, не так ли? Ведь вы это хотели сказать? Нет, я не помешана, но могу лишиться рассудка, если вы меня оттолкнете.

— Одержимая! — повторила принцесса.

— Увы! Увы!

— Позвольте, однако, сказать вам, что вы во всех отношениях похожи на особ, наиболее взысканных Богом. Судя по всему, вы богаты, к тому же красивы, рассуждаете вполне здраво, и на вашем лице нет следов ужасного и непостижимого недуга, который зовется одержимостью.

— Ваше высочество, та зловещая тайна, которую я рада была бы скрыть от себя самой, таится в моей жизни и в приключениях, которые выпали на мою долю.

— Объяснитесь же. Вы никому прежде не рассказывали о постигшем вас несчастье? Родителям, друзьям?

— Родителям! — воскликнула молодая женщина, горестно заламывая руки. — Бедные мои отец и мать! Увижу ли я их когда-нибудь? Друзья… — добавила она с горечью в голосе. — Увы, ваше высочество, разве у меня есть друзья!

— Постойте, давайте начнем по порядку, дитя мое, — сказала принцесса Луиза, пытаясь направить речь посетительницы в нужное русло. — Кто ваши родители и как вы с ними расстались?

— Ваше высочество, я римлянка и жила с родителями в Риме. Мой отец принадлежит к древнему роду, но, как все римские патриции, он беден. Кроме того, у меня есть мать и старший брат. Мне говорили, что, если во Франции, в аристократической семье, такой, как моя, есть сын и дочь, то приносят в жертву приданое дочери, чтобы определить сына на военную службу. У нас жертвуют дочерью, чтобы сын мог вступить в духовный орден. Я, к примеру, ничему не училась, поскольку надо было дать образование брату, который, как простодушно выражалась моя мать, учится, чтобы стать кардиналом.

— И дальше.

— По этой причине, сударыня, мои родители пошли на все жертвы, какие только были в их силах, чтобы помочь моему брату, а меня решили постричь в монахини в обители кармелиток в Субиако.

— И что на это сказали вы?