Жозефина. Книга первая. Виконтесса, гражданка, генеральша

Офицеров и рядовых, расквартированных в Фор-Руайале и Сен-Пьере — Мартиникский и Колониальный полки, — охватило волнение. Генерал, «склонный к винопийству», приказал собрать войска и «отменил равенство белых с цветными». Правда, потом он извинился, объяснив свою речь влиянием спиртного, но в частях уже укоренилась недисциплинированность, и на острове воцарилась анархия.

Положение осложнялось еще и тем, что революция во Франции развивалась быстрее, чем новости успевали пересекать Атлантику. Так, например, в начале октября 1789, когда народ Парижа отправился за королем в Версаль, в Фор-Руайале еще праздновали возвращение «добродетельного Неккера^[42]» и расклеивали его «бессмертную речь».

Тем не менее было созвано колониальное Собрание, и, по образцу Парижа, оба мартиникских города и даже некоторые поселки принялись создавать комитеты, ассамблеи, депутации, избирать председателей, депутатов, делегатов, комиссаров, сотрясать воздух лозунгами, дискуссиями и призывами к общественному спокойствию.

В феврале 17 90 в войсках и среди «граждан» вновь начинается поуспокоившееся было брожение. Казармы Мартиникского полка разграблены, и народ, «захватив батареи, вытаскивает пушки на все проспекты». Рабы считают выстрелы, но вскоре и сами вступают в дело, получив оружие от той или другой стороны. В Сен-Пьере бушует восстание. Возвращение официального губернатора, больного и престарелого г-на де Дамаса, не восстанавливает порядок. «Не представляю себе положения, более затруднительного, чем мое, — пишет он министру. — Я вынужден либо двинуться на город, виновный в мятеже, судя по приговору общественного мнения, либо потерять для Франции одну из ее прекраснейших колоний… Если Сен-Пьер не удастся привести к повиновению, я не знаю, на что решиться. Будь у меня войска, я не попал бы в такое отчаянное положение».

Г-н де Дамас не получает подкреплений, и ему, очевидно, не удается восстановить порядок. Вскоре, 16 июня, между белыми и мулатами дело доходит до открытого столкновения, негры восстают, захватывают форт Руайаль и наводят орудия на город. Одновременно с этим солдаты, сочувствующие неграм, захватывают форт Бурбон. Г-н де Дамас находит убежище в Большой Морне, деревне на дороге, ведущей в Трините, а дядю Розы, ставшего мэром города и посланного с делегацией к восставшим, последние берут в заложники. «Революционная волна, — рассказывает Сент-Круа де Ла Ронсьер, историк Мартиники, — затопляет весь остров, и гражданская война воцаряется в наших прекрасных Антильских владениях вплоть до дня, когда англичане, воспользовавшись ситуацией, не захватят их».

Дядю Таше освободили, и Роза требует, чтобы он помог ей покинуть остров, Она обнимает родителей и сестру, предчувствуя, что не увидит их больше[43]

, и находит пристанище в Фор-Руайале. В Пажри ей было бы спокойнее, но в Фор-Руайале находится Сипион дю Рур!

3 сентября жителям объявляют, что на следующий день форты, по-прежнему занятые восставшими, откроют огонь по городу. Поэтому в тот же вечер г-жа де Богарне по совету своего дяди, капитана порта, решает искать убежище на фрегате «Чувствительный», которым командует Дюран д'Юбре и на борту которого находится Сипион дю Рур. «Уступая силе обстоятельств», фрегат как раз готовится покинуть рейд и уйти во Францию. Но восставшие открывают огонь, не дожидаясь завтрашнего дня. Когда Роза с дочерью и Эфеми пересекают Савану, рядом с ними падает ядро. Им удается погрузиться на корабль без дальнейших происшествий, и «Чувствительный» тут же покидает порт.

На другой день мятежные солдаты, восставшие мулаты и негры оказываются хозяевами города и приказывают кораблям вернуться в порт. Дюран д'Юбре, являющийся также старшим морским начальником, отвечает приказом поднять паруса. Форты открывают огонь. Три четверти часа форты обстреливают суда картечью, но корабли вскоре выходят из-под огня. «Чувствительный» три дня маневрирует под парусами у входа на Фор-Руайальский рейд, но, не получив никаких распоряжений, фрегат в сопровождении двух кораблей — «Прославленного» и «Левретки», а также корвета «Коршун», который присоединится к ним чуть позже, уходит на Бермуды, на широте которых маленькая эскадра надеется дождаться благоприятного ветра и вернуться во Францию.

Погрузка на корабль произошла так поспешно, что Роза и Гортензия не захватили с собой никакого багажа.