Жребий Флетча

На четвертый день в коридоре между нашими камерами появились двое мужчин. Один — албанец. Второй — руководитель римского корпункта «Марч ньюспейперз». Вы знаете, что он нам сказал? Спросил: «Как поживаете?»

Кто-то открыл наши камеры. Эти двое мужчин вывели нас, грязных, дрожащих от холода, из тюрьмы, усадили на заднее сидение автомобиля. В аэропорту мужчины на прощание пожали друг другу руки.

В самолете шеф римского корпункта «Марч ньюспейперз» сидел позади нас. За весь полет он не обменялся с нами и словом.

В Риме всех пассажиров направили в зал таможни. Нас троих итальянский полицейский вывел через другую дверь, а там сидел Уолтер Марч, читая какие-то бумаги.

Я увидела его впервые.

Он глянул на нас, сложил бумаги в брифкейс, закрыл его, не торопясь поднялся, протянул руку, спросил: «Все в порядке?» Он отвез нас в отель, удостоверился, что номер нам забронирован, отвел нас наверх и откланялся.

Час спустя в номер влетели представители нашей телекомпании. Должно быть, он позвонил им и сказал, где нас найти.

Потом я несколько лет не видела Уолтера Марча. Разумеется, я посылала ему благодарственные письма, но не уверена, что они доходили до него. Во всяком случае, ответа я не получила ни разу.

Когда же мы, наконец встретились, произошло это на приеме в Берлине, знаете, что я услышала от него? «Что? — сказал он. — Кто-то в Риме выдал себя за меня? Такое случается».

— Милая история, — кивнул Флетч.

— Меня проняло до слез, — добавила Кристал.

— Да, старина Марч вполне достоин причисления к лику святых, — Флетч встал. — Извините, мне нужно уйти.

За обедом коридорный принес ему записку, на бланке отеля, с надписью «Мистеру И. Флетчеру» на конверте. Он прочитал:

«Дорогой Флетч!

Не подозревала о вашем присутствии на конгрессе, пока не раскрыла вашингтонской утренней газеты со статьей Макконнелла. Если сможете, зайдите ко мне после обеда. Двенадцатый «люкс».

Лидия Марч».

Записку он никому не показал. Полюбопытствовала только Кристал: «Для безработного тебя слишком часто дергают за едой. Стоит ли удивляться, что ты такой худой. Должно быть, на работе у тебя вообще нет времени поесть».

— Насколько я поняла, вы работали у Уолтера Марча? — спросила Элеанор Иглз.

— Работала, — кивнула Кристал.

— Я тоже, — присоединился к ней Флетч.

— И он обошелся с вами жестоко? — продолжила допрос Элеанор.

— Не то слово, — ответила Кристал. Флетч предпочел промолчать.

— Подозреваю, вы того заслуживали, — вынесла вердикт им обоим Элеанор.

Глава 25

9:00 Р. М. ВСЕГДА ЕСТЬ ВРЕМЯ И МЕСТО ЮМОРУ: ВАШИНГТОН СЕГОДНЯ

Оскар ПЕРЛМАН

Большая столовая

Дверь в «люкс» 12 открыл Флетчу Джейк Уилльямс, с ручкой и блокнотом в руке, осунувшийся, посеревший от усталости.

— Флетчер!

Они обменялись крепким рукопожатием.

Лидия, в перламутрово-сером домашнем халате стояла посреди комнаты. В одной руке она держала несколько желтых телетайпных лент, в другой — очки.

Ее светло-синие глаза быстро пробежались по Флетчу.

— Рада, что снова вижу вас, Флетч.

Флетч мог поклясться, что это их первая встреча.

— Мы закончим через минуту, — продолжила Лидия. — Надо кое-что утрясти, — и, позабыв о Флетче, она водрузила очки на нос и уткнулась в телетайпные ленты. — Разве наши люди в Сан-Франциско не могут прислать свой материал? С какой стати мы должны давать версию Ассошиэйтед Пресс?

— Вопрос времени, более ничего. — Джейк что-то чиркнул в блокноте.

— За шесть часов эта тема не устареет.

— Шесть часов?

— Если наши люди не успеют дать статью за шесть часов, значит, нам следует заменить их на более компетентных журналистов, Джейк.

— Миссис Марч? — подал голос Флетч. Она посмотрела на него поверх очков.

— Могу я воспользоваться вашим туалетом?

— Разумеется. Пройдите через спальню, — и взмахом руки она указала дорогу.

— Благодарю.

Когда он вернулся в гостиную, Лидия сидела на диване. Перед ней на кофейном столике стояли чашечки, сахарница, горшочек сливок, полный кофейник. Исчезли и телетайпные ленты, и очки.

— Присядьте, Флетч.

Флетч пододвинул стул и сел напротив.

— Джейк ушел?

— Да. У него много дел. Хотите кофе?

— Я его не пью.

Записывает ли его чудесная машина их разговор, гадал Флетч. И решил, что скорее да, чем нет.

— Флетч, насколько мне известно, вы не работаете.

Она налила себе кофе.

— Пишу книгу.

— О, конечно. Журналистская гордость. Если журналист не работает, то причина всегда одна и та же: он пишет книгу. Сколько раз я это слышала. Впрочем, в некоторых случаях книга действительно появлялась на свет божий, — тут Лидия улыбнулась. — Знаете, Флетч, я столько о вас слышала. Вы были одним из любимчиков моего мужа. Он любил рассказывать о вас разные истории.