Жребий некроманта #3

И они сразу же наперебой стали рассказывать подбежавшим полицейским «правдивую» историю событий. Дескать, они попросили меня остановить для них извозчика, а потом я ни с того ни с сего начал размахивать револьвером. Одного брата в ногу ранил, а второй из-за него язык прикусил. И если надо будет, то извозчик может всё подтвердить. Мужичок на козлах вздрогнул, когда услышал, что его втянули в разборки дворян. А затем пугливо поёжился, заметив с какой злостью на него смотрит наконец-то поднявшийся на ноги старший из братьев.

Полицейский с хмурым лицом спросил у извозчика:

— То, что поведали эти господа, правда?

— Угу, — угукнул тот, втянул голову в плечи и отвернулся, дабы не смотреть на меня.

Старший брат довольно ощерился и ожёг меня пламенным взглядом. Полицейский же спросил у него:

— Ваше имя, сударь?

— Пётр Мамонов, а это мои братья. Мы из прославленного рода Мамоновых, — высокомерно ответил он, покосившись на своих братьев. Оба стояли подле него, включая того, который прежде был ранен мой в ногу. От раны его избавил артефакт в виде браслета. Последний прежде покоился на руке подранка. Но как только подбежали полицейские и зафиксировали факт ранения, он лихорадочно стянул артефакт с запястья и приложил его к пулевому отверстию. Рана исчезла буквально за десяток секунд, после чего браслет поменял цвет. Он из серебристого стал мертвенно-чёрным.

Между тем полицейский спросил и у меня:

— Ваше имя, сударь?

— Иван Корбутов, — просто ответил я и увидел, как у всех начинают меняться лица. На рожах братьев появилось недоверие. Извозчик побледнел от страха. А вот полицейский торопливо уточнил, словно увидел своего кумира: — Вы тот самый Иван Корбутов? Герой битвы на Безымянном поле?! Один из сильнейших молодых некромантов поколения? Вам ещё благоволит Корсаков… ой, это я лишнее ляпнул, простите, сударь.

— Да, это всё я, — скучающим голосом произнёс я и почесал щеку.

— А я вас видел, господин Корбутов! Тогда на улицах города, когда вы вместе с армией вернулись в столицу! — заявил другой полицейский, сияя восторженными глазами. — Я в тот раз следил за порядком среди горожан, которые приветствовали победителей Повелителя мёртвых. То-то мне сейчас ваше лицо показалось знакомым. Позвольте пожать вашу руку?

Я милостиво кивнул. И оба полицейских по очереди рьяно потрясли мою ладонь. Братья же стали неуверенно топтаться и переглядываться. В их глазах поселилась растерянность, а затем вся троица принялась заискивающе улыбаться. Прямо скажем, их такой поворот событий выбил из колеи и размозжил мозги об асфальт. Они же не ожидали, что обычный с виду юнец окажется столь знаменитым магом, да ещё к которому расположен сам Корсаков, ныне управляющий империей. Вот ребята и обделались. И они теперь не знали, что им делать. Как выйти из ситуации? Они же оболгали меня, пытались унизить, угрожали… За такое весь их род может отправиться на каменоломни, ну, ежели я окажусь злопамятным и пожалуюсь Корсакову.

Все эти мысли отчётливо читались на лице старшего урода, который, побледнем как полотно, мучительно искал выход. Но вдруг в его глазах сверкнула какая-то идея.

Он картинно схватился за голову, застонал и стал покаянно лепетать:

— Ох, судари! Солгал я! Но не по злому умыслу. Хмель помутил мой разум. Не так всё было, как я поведал вам… — и он рассказал полицейским, как всё было на самом деле, напирая на то, что перебрал бухлишка в ресторации.

— А разум ваших братьев и извозчика тоже хмель помутил? — спросил один из полицейских, скрывая ироничную усмешку.

— Вероятно, — буркнул старший и уткнулся взглядом в тротуар. — Получается, что мы не имеем претензий к господину Корбутову. Он был в своём праве. Мы с братьями приносим ему искренние извинения и готовы рублём или делом загладить свою вину.

— Каждый может оступиться, но за всё надо платить. Я считаю, что ваша плата будет составлять двадцать тысяч рублей. И отдадите вы их в фонд помощи вдовам и сиротам, чьи отцы погибли в сражениях, защищая нашу Отчизну, — патриотично отчеканил я, заметив восхищение в глазах полицейских. Братья же рьяно закивали, точно китайские болванчики. Похоже, они были рады тому, что так легко отделались.

После этого я залез-таки в бричку и не попросил, а приказал полицейским:

— Господа, удостоверьтесь, что деньги дошли до фонда. Всего вам доброго.

Те откозыряли мне. А я улыбнулся и назвал извозчику адрес. Тот поспешно кивнул и погнал бричку к цели.

Бедолага молчал всю дорогу. Сгорбился и старался казаться меньше, с ужасом ожидая барского гнева. Но его не последовало. Уже перед воротами академии я сказал ему, что не гневаюсь. Мужичок мигом расцвёл и даже стал отказываться от платы. Но я всё равно сунул ему рубли и потопал в общагу.

В холле общежития меня перехватила комендантша. Она с улыбкой передала мне книжечку, которую ранее принёс слуга Корсаковых. А я, в свою очередь, поблагодарил женщину, взял посылку и притопал в свою комнату, в которой увидел Шурика за необычным занятием. Он развалился на кровати и почитывал какой-то женский роман.