Жребий одиночки

Кассандра Зервас прошла прямо подо мной, так и не заподозрив неладного. Я сжал дубинку покрепче, глубоко вздохнул… и негромко окликнул её, пока та не достигла конца переулка.

— Кассандра, — это прозвучало даже слишком тихо, будто пробубнил под нос. Но чернокнижница застыла на месте, мгновенно развернувшись в мою сторону. Я неуклюже спрыгнул со своего укрытия, сбросив тёмное покрывало и медленно положив дубинку на землю.

— Теперь я безоружен. И всего лишь хочу поговорить.

Её глаза вспыхнули белым пламенем, но атаковать она не спешила. Тяжело опираясь на трость, Кассандра подошла ко мне, осмотрев со всех сторон. Присмотрелась к свежезашитой униформе. Отступила. Я стоял молча.

— Живой. И даже в той же одежде, которую я лично испепелила, — она издала нечто среднее между смешком и хрипом, что прозвучало довольно жутко. — Что ты такое? Крыло Асмодея? Высший жрец крови? Осязаемый фантом глубин? Не удовлетворишь любопытство старой женщины перед тем, как её убить?

— Да не буду я вас убивать. Даже если бы мог — не стал бы, — меня в очередной раз приняли за кого-то другого, что заставляло чувствовать ужасную неловкость. Притворяться не было смысла — рано или поздно Кассандра раскусит, что я никакой не высший жрец и не фантом, а я отчаянно нуждался в её помощи. — Я уже говорил, что прибыл издалека. Но это ещё не всё — правда в том, что я просто не могу умереть…

И вновь этот странный звук, только гораздо отчётливей. За ним ещё один, и ещё, пока я наконец не догадался, что так Кассандра смеялась — не издевательски, как раньше, а абсолютно искренне, от души. Трость упала в грязь переулка, могущественная чернокнижница сгибалась пополам от хохота, держась за живот.

— Ты… ты чужак, — прохрипела она сквозь смех. — Тьма бездонная, вот уж не думала, что встречу одного из вашего племени.

— Я… В общем-то да, в пророчестве было это слово, но…

Меня перебил новый взрыв хохота — теперь, чтобы не упасть, ей пришлось опереться на стену.

— Пророчество! Он ещё знает о пророчестве! Дорогой мой, а тебе не кажется, что ты слегка опоздал?

— Я не виноват! — огрызнулся я, слегка оскорбившись. Одно дело, когда с тобой всерьёз сражаются и даже убивают, другое — вот так бессовестно ржут. — Я не ожидал, что меня закинет в это время! Случилась ошибка…

— Безусловно, — кивнула она, утирая слёзы. — И она стоит прямо передо мной. Ты разве не слышал — весь мир сошёл с ума, как и было обещано. Но все как-то научились с этим жить и даже почти перестали воевать.

С неожиданной лёгкостью она наклонилась, молниеносно подобрав свою трость. Хмыкнула ещё раз, выпуская остатки смеха.

— Ты здесь лишний, чужак. Твои услуги устарели на триста лет. Мой совет — возвращайся туда, откуда пришёл.

Кассандра развернулась и двинулась прочь. Повторив манёвр с наклоном, я подобрал дубинку и догнал её в три шага, следуя рядом.

— Вы будете смеяться… опять, но это именно то, что я и собираюсь сделать. Мне нужно вернуться домой. Но до этого — найти таких же, как я.

— Желаю удачи.

— Мне нужна ваша помощь, Кассандра. Мне позарез нужно стать чернокнижником, а вы — единственный доступный наставник.

Смешок-хрип.

— Разумеется. Остальных сожгла либо инквизиция, либо я сама.

По коже пробежали мурашки. Судя по всему, она не шутила, но это ничего не меняло.

— Тогда обучите меня.

— У тебя проблемы с памятью или со слухом? Я давно не беру учеников.

Старуха резко ускорилась, да так, что мне пришлось перейти на лёгкую рысь.

— Я выполню любые условия! Могу даже готовить вам еду! — это была наглая ложь, ничего сложнее яичницы мне не удавалось.

— Прочь.

— Дайте мне шанс!

— Я сказала. Прочь, — прошипела ведьма, резко остановившись и ткнув меня двумя пальцами в грудь. Я отлетел метров на пять, врезавшись в стену дома, потеряв 8 очков здоровья и весь воздух из лёгких. Упав на колени, я безуспешно попытался его туда вернуть.

— Не заставляй меня убивать тебя снова, чужак. Если понадобится, убью и тысячу раз, так что исчезни по-хорошему.

Вот и всё. Моя невероятная карьера чернокнижника закончилась, так и не начинаясь. Чутьё подвело — надо было всё же её оглушить, а там будь что будет. Придётся идти на поклон к кровожадной государственной машине Императора или же к отшельникам-чудовищам, проглотив остатки совести. Но нет худа без добра — я остался жив, и воспоминания Эми на сегодня обо мне сохранятся.

— Пойдём, Эми, — просипел я, поднимаясь на ноги. Фигура Кассандры почти исчезла из виду, растворившись в ночи. — Нам здесь явно не рады. Вернёмся домой, попробуем поспать, а там уже решим, кем ещё стать…

— Конечно, — согласилась она с лёгкостью.

Потерев всё ещё ноющую грудь и с недовольством покосившись на шкалу здоровья — 32 из 45, я сделал шаг в обратном направлении, размышляя, удастся ли выпросить у трактирщика запоздалый ужин. А затем подпрыгнул, заорав от неожиданности — на плечо опустилась чья-то очень тяжёлая рука.

— Чего орёшь, добрых людей разбудишь, — голос Кассандры снова был спокоен и насмешлив, словно мы не спорили с ней минуту назад на повышенных тонах. — Чаю хочешь?

— Чего?! — теперь я окончательно ничего не понимал.