Жребий Салема

Покупки производились в полной тишине. Завсегдатаи сидели вокруг антикварной кухонной плиты, переоборудованной в керосиновый обогреватель еще отцом Милта, курили, многозначительно поглядывали на небо и украдкой наблюдали за чужаком.

Когда Милт сложил покупки в картонную коробку, Стрейкер расплатился двумя банкнотами в десять и двадцать долларов, подхватил коробку одной рукой и снова холодно улыбнулся собравшимся.

– Всего доброго, джентльмены, – произнес он и вышел.

Джо Крейн набил табаком трубку. Клайд Корлисс откинулся на спинку кресла и выплюнул сгусток жевательного табака в помойное ведро возле нагревателя. Винни Апшо достал из внутреннего кармана машинку для скручивания сигарет, насыпал в желобок табак и вставил полоску папиросной бумаги непослушными из-за артрита пальцами.

Они наблюдали, как незнакомец клал коробку в багажник. Она весила не меньше тридцати фунтов, и все видели, как легко он подхватил ее, когда уходил, будто та была пуховой подушкой. Незнакомец сел за руль, и машина направилась по Джойнтер-авеню. Они видели, как она удалялась вверх по холму, то и дело скрываясь за деревьями, а потом свернула к Марстен-Хаусу и исчезла из виду.

– Странный парень, – заметил Винни, сунул свернутую сигарету в рот, сплюнул несколько табачных крошек и достал из нагрудного кармана спички.

– Должно быть, один из тех, кто купил прачечную, – предположил Джо Крейн.

– И Марстен-Хаус тоже, – добавил Винни.

Клайд Корлисс громко выпустил газы.

Пэт Миддлер увлеченно ковырял костную мозоль на левой ладони.

Прошло пять минут.

– Интересно, пойдет ли у них бизнес? – риторически спросил Клайд, не обращаясь ни к кому конкретно.

– Не исключено, – отозвался Винни. – Особенно летом. В наши дни всякое может быть.

Его слова вызывали одобрительный гул.

– Сильный парень, – сказал Джо.

– Да уж, – поддержал Винни. – И ездит на «паккарде» тридцать девятого года без единого пятнышка ржавчины.

– Сорокового, – поправил Клайд.

– У модели сорокового нет подножек, – возразил Винни. – Это тридцать девятый год.

– Ошибаешься, – не согласился Клайд.

Прошло еще пять минут, и все заметили, как Милт разглядывает купюру в двадцать долларов, которой расплатился Стрейкер.

– Фальшивая, Милт? – поинтересовался Пэт. – Он что – расплатился фальшивкой?

– Нет, но погляди-ка сам! – Милт передал через прилавок купюру, и все принялись ее рассматривать. Она была чуть больше обычной.

Пэт посмотрел ее на свет и перевернул.

– Это – двадцатка серии Е, верно, Милт?

– Она самая, – подтвердил тот. – Их перестали печатать лет сорок пять или пятьдесят назад. Уверен, что коллекционеры в Портленде за нее дадут больше.

Пэт дал всем рассмотреть купюру, и каждый ее внимательно изучил, держа перед глазами, кто ближе, кто дальше – в зависимости от изъянов зрения. Джо Крейн вернул купюру, и Милт убрал ее в отдельный ящик, где держал именные чеки и купоны.

– Чудной парень, ничего не скажешь, – заметил Клайд.

– Да уж, – согласился Винни и добавил, помолчав: – Но это точно модель тридцать девятого года. У моего сводного брата Вика был такой «паккард». Его первая машина. Он купил ее в сорок четвертом, уже подержанную. Однажды не уследил за маслом и сжег все поршни.

– А я уверен, что сорокового года, – возразил Клайд, – потому что помню парня, который делал плетеные кресла. Так он подъезжал прямо к дому точно на такой же и…

И начался неторопливый спор, прерываемый долгими паузами и напоминавший шахматную партию по переписке. Время, растянувшись в вечность, казалось, остановилось на месте, и Винни Апшо начал медленно скручивать новую сигарету непослушными из-за артрита пальцами.

9

Когда в среду, 24 сентября, раздался стук в дверь, Бен писал, и, прежде чем открыть дверь, взглянул на часы. Чуть больше трех. Из-за дождя поиски Ральфи Глика прекратились, и было решено, что продолжать их не имело смысла. Мальчик исчез… и исчез навсегда.

Бен открыл дверь и увидел на пороге Паркинса Гиллеспи с сигаретой в зубах. В руке он держал книгу, и Бен с удивлением узнал в ней свою «Дочь Конвея».

– Входите, констебль, – пригласил он. – Дождь не перестал?

– Идет, мелкий, – ответил тот, входя в комнату. – В сентябре схватить грипп проще простого. Я всегда надеваю галоши. Кое-кто над этим посмеивается, но последний раз я болел гриппом в Сент-Ло во Франции в сорок четвертом.

– Положите плащ на кровать. Жаль, что не могу предложить вам кофе.

– Боюсь, что плащ намочит вам постель, а мне бы этого не хотелось, – отозвался Паркинс и сбросил пепел в корзину для бумаг. – А кофе я только что выпил в «Экселленте».

– Чем могу служить?

– Моя жена читала это… – Он протянул книгу. – Она узнала, что вы в городе, но стесняется попросить автограф. Может, вы напишете свое имя или еще что…

Бен взял книгу.

– А Проныра Крейг говорил, что ваша жена умерла лет пятнадцать назад.

– Правда? – ничуть не смутился Паркинс. – У Проныры слишком длинный язык. Когда-нибудь ему это выйдет боком.

Бен промолчал.

– Тогда не могли бы вы подписать книгу для меня?