Жрец Поневоле. Трилогия (СИ)

— Ты прав. — Прервал товарища Хаширама, возвращаясь к бумагам. — Если мы не остановим его сейчас, то вряд ли в будущем найдется кто-то, способный на это. Жаль, но наши дети не могут похвастать огромной силой, или стремлением ее получить.

— Знаешь… — Мадара внезапно успокоился и коротко хохотнул. — При взгляде на своих наследников, я начинаю жалеть о том, что мы живем в хорошо укрепленной и безопасной деревне. Отсутствие постоянной угрозы, плохо сказывается на мотивации к учебе.

В дверь кабинета осторожно постучали, прерывая разговор двух основателей.

— Войдите. — Приказал Хаширама, «надевая» на лицо маску холодного превосходства.

Створка приоткрылась, и в помещение тенями скользнули два молодых человека, (им было лет по двадцать, не больше). Оба посетителя, встав на одно колено, склонили головы перед правителем, и хором произнесли:

— Вызывали, господин Хокаге?

Долгую минуту, Хаширама молча изучал двух учеников, в которых он и Мадара, вложили море времени и усилий, создавая себе достойных приемников. Херузин сарутоби, (жилистый брюнет с твердым характером и прекрасно «подвешенным» языком), был прирожденным лидером и политиком, способным «лавировать» между интересами разных кланов, при этом добиваясь собственных целей. Шимура Данза, (так же жилистый брюнет с чуть более грубыми чертами лица, несгибаемой волей и упертым характером), его нельзя было отправлять на переговоры, где для достижения целей необходимо идти на уступки, зато он был великолепным исполнителем, готовым идти по следу жертвы дни и ночи без перерыва на сон и отдых. Совсем немногим было известно, что под повязкой, закрывающей правый глаз, у этого парня имплантирован шаринган, (Мадара лично подбирал глаз, который подошел бы его ученику).

Тем временем тишина затягивалась, и посетители начали волноваться, хоть старательно этого не показывали.

— Херузин Сарутоби… я Хаширама Сенджу, первый Хокаге деревни «Коноха», назначаю тебя своим приемником, и вторым Хокаге. С честью выполняй свой долг перед деревней, и помни: «Коноха» прежде всего.

— Шимура Данза… я Мадара Учиха, основатель «Конохи», глава разведки и контрразведки, тот кто по праву носит титул «тень тени», назначаю тебя своим приемником, и главой спецслужб «Конохи». Неси исполняй свой долг перед деревней с честью, и помни: «Коноха» прежде всего.

— Так точно, учитель. — Хором рявкнули парни, и вскочив на ноги, вытянулись по стойке «смирно».

— Господин Хокаге, что заставило вас объявить о своем решении сегодня? — Осмелился задать вопрос Шимура.

Однако ему ответил не Сенджу, начавший в ускоренном темпе заполнять бланки, а сидящий напротив правителя Учиха:

— Мы уходим на охоту за преступником, и велика вероятность, что не сможем вернуться, даже если наша миссия завершится успехом.

— Кто может быть настолько опасен, что бы двое сильнейших ниндзя не были уверены в победе? — С некоторой долей удивления, продолжил разговор Сарутоби.

— Его зовут Шишио Тенгу, но во всех архивных записях он фигурирует под прозвищем «кровавый мечник».

— Мне подготовить группы прикрытия и поддержки? — Оживился Данза.

— Не стоит посылать людей на смерть… тем более что это все равно бесполезно. — Мадара невесело усмехнулся. — Наш противник, это настоящий монстр, в сравнении с которым хвостатые демоны, просто мелкие неудобства. Он даже не заметит охотников, не достигших «эс» ранга.

— Может быть тогда нам хотя бы подготовить медиков? — Не желал уступать Шимура.

— Я запрещаю вам, или кому либо другому, приближаться к месту нашей битвы ближе чем на двадцать километров. — Вмешался в разговор Хаширама, подкрепляя слова ударом печатью по только что составленному документу. — Я закончил.

И в этот момент, в кабинете бесшумно появился боец в черном костюме, (прекрасно облегающим тело), и белой безликой маске.

— Господин Хокаге: задание выполнено, объект обещал прибыть на место встречи, и даже не убил посыльного.

— Отлично. — Мадара встал со стула, и пристроил катану на пояс. — Наконец-то мы отомстим.

* * *

В небе светила полная луна, заливающая своим ровным тусклым светом каменистую равнину, и отражающаяся в зеркальной глади небольшого озера. Я сидел на крупном валуне, на плече покоился двухметровый клинок поддерживаемый за рукоять, а на лице застыло выражение глубокой задумчивости.

Не так уж и часто, мои предполагаемые жертвы, сами бросают мне вызов, (психи, решившие покончить жизнь самоубийством, а заодно прославиться за мой счет, мной не рассматриваются). Пусть жажда битвы уже пробудилась, но она еще слишком слаба, и в течении ближайшего года, (а-то и двух лет), я мог бы ее игнорировать. Однако, отказ от поединка не только ударил бы по моей репутации, но в добавок оскорбил бы двух воинов, достойных того, что бы умереть от моей руки.

«И все же долгая жизнь, изгнание, общение с демонами и „тенью Ареса“, не прошли для меня бесследно».

Кривлю губы в улыбке, (выражение лица отразившееся в озере, выглядело довольно неприятно). За прошедшие годы, мое лицо привыкло к ухмылке или оскалу, и что бы мимикой выразить какую либо эмоцию, приходится прилагать усилия.