Жрецы

- Его превосходительство сиятельный князь Крапоткин, начальник наш, много раз ездил вместе... Однако как хотите!.. Счастливый путь!..

Человек в желтом камзоле торопливо удалился.

Вырвавшись в город, Рыхловский почти бегом бросился по набережной Москвы-реки, но ему еще долго казалось, что за него цепляется этот старикашка и пальцы Ваньки Каина дергают его за пуговицы.

В предвечерней тишине бойко журчали потоки воды, стекавшей с улиц в Москву-реку, и неотразимо давили низким великопостным гудом колокола кремлевских соборов.

"Поскорее бы в Нижний!" - в страхе и тоске думал Рыхловский, направляясь в Ямской приказ.

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

В этот же день о "бывшем лейб-компанце Петре Рыхловском" Сыскной приказ сообщил в Тайную контору, что "оный лейб-компанец держал себя задирчиво с чинами приказа, не как простой офицер, а со значением и наотрез отказался доставить заплечного мастера в Нижний и поносил начальника Тайной конторы непорядочно, якобы он высшую при дворе опеку имеет. Сыскным приказом замечено, что оный офицер имеет в себе какую-то задумчивость, а по какой причине - не дознано". Московская Тайная контора послала такую же промеморию в Петербург начальнику Тайной канцелярии Александру Шувалову, присовокупив: "Что прикажет делать впоследствии ваша светлость?"

Одновременно Тайная контора послала заплечного мастера в Нижний, а с ним вместе препроводила копию с этой переписки нижегородскому губернатору князю Друцкому, уведомив о надлежащем наблюдении "за оным лейб-компанцем, устраненным от двора ее величества".

. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

Рыхловский нанял уже лошадей, уселся в сани и велел гнать скорее к заставе, махнув на все рукой. Бог с ней, с Москвой! Но тут-то и произошло совершенно неожиданное происшествие.

На Неглинной набережной в тот самый момент, когда Петр усердно крестился направо и налево на попадавшиеся по пути церкви, готовый с радостью покинуть первопрестольную столицу, вдруг на его лошадей набросились и повисли на них два каких-то обормота, две наглые тупые рожи. Остановили кибитку и, молча, с ехидными улыбками, сунули Петру в руки бумагу, а в той бумаге вершковыми буквами было написано:

"Ее императорскому величеству известно учинилось, что в Москве многие всяких чинов люди ездят на резвых лошадях и давят и побивают людей; того ради ее императорское величество указала: от Главной полицеймейстерской канцелярии в Москве тем обывателям объявить подписками, чтоб никто в Москве по улицам на резвых лошадях отнюдь не ездил и людям утеснения и убийства не чинил; а ежели кто на таких резвых лошадях ездить будет, тех велеть через полицейские команды ловить, и лошадей и их, взяв, отсылать на конюшню ее величества".

- Пожалуйте, господин поручик, в полицейскую будку...

- Зачем?

- Вещи, принадлежащие вам, вывалить, да вас высадить, и лошадей с отпиской, вместе с вами, направить в Главную полицеймейстерскую канцелярию, дабы свели вы самолично коней на дворцовую конюшню под расписку...

- Я же офицер и послан царицею в Нижний...

- Мы этого не знаем...

- Вот грамота... - в волнении засуетился Петр, доставая из кармана бумагу.

- Прогонные грамоты и деньги и всякие вещи отбирать не приказано ни у кого, токмо лошадей... Не извольте сердиться... Мы исполняем волю матушки-государыни... Давайте лошадей...

- Но ведь я же еду с ведома губернатора и Тайной канцелярии!

- Никакие чины и прежде пожалованные права и почести не должны препятствовать выполнению царских указов.

Тогда Рыхловский, изругавшись крепко, велел ямщику ехать дальше. Ямщик ухнул кнутом по коням, свистнул - и остался на месте, как окаменелый. Оказалось, что лошадей под уздцы ухватили словно из-под земли выскочившие еще двое таких же бродяг, а двое прежних грозно навели на ямщика пистолеты.

Рыхловский позеленел от злости:

- Прочь, разбойники!

Один из полицейских с морщинистым, пьяно улыбающимся лицом поклонился низко и сказал:

- За оный разбой нас полицеймейстерская канцелярия по рублю с лошади одаривает... Не откажите и ваша светлость осчастливить нас наградою...

Петр вытащил из кармана трехрублевую бумажку и бросил ею в пьяного сыщика. Тот кинулся, будто собака на кость, на брошенные ему деньги. Остальные, раздувая ноздри, навалились на него, и началась у них схватка.

Тем временем ямщик хлестнул лошадей, и они помчались, что было мочи, далее, оставив позади себя царских слуг.

Однако и этим дело не кончилось.