Жрецы и жертвы Холокоста. Кровавые язвы мировой истории

Президент Ахмадинежад использовал точное слово: предполагаемый «Холокост» евреев является «мифом», то есть верой, поддерживаемой легковерием или невежеством. Во Франции вполне законным считается провозгласить неверие в Бога, но запрещено признавать своё неверие в «Холокост», или даже выражать сомнение по этому поводу. Этот запрет на любое оспаривание Холокоста стал формальным и официальным с принятием закона от 13 июля 1990 г. Вышеуказанный закон был опубликован в журнале «Journal Officiel de la Republique francaise» на следующий день, то есть 14 июля, в день празднования Республики и Свободы. Этот закон предусматривает наказание в виде тюремного заключения сроком до одного года или наложением штрафа в размере до 45 тысяч евро. Закон также подчёркивает, что всё это применимо также «даже в том случае, если подобное оспаривание или сомнение представлено в завуалированной или сомнительной форме или посредством инсинуации» («Codе реnаl», Paris, 2006, с. 2059). Таким образом, Франция обладает ничем иным, как официальным мифом, мифом о «Холокосте» и знает лишь одну форму кощунства, ту, которая обижает «Холокост».

В 1951-м еврей Леон Поляков, который был членом французской делегации на Нюрнбергском процессе (1945–1946 гг.), сделал заключение о том, что существует избыток документов, касающихся всех вопросов истории Третьего рейха, за исключением лишь одного: «Кампании по уничтожению евреев». Об этом он писал: «Никакого документа не осталось: возможно, его никогда не существовало» («Breviaries de la haine», Париж, Calmann-Levy, 1974 [1951], с. 171).

Это важная уступка в пользу ревизионизма. Для подобного ужасного преступления, предположительно задуманного, организованного и совершённого немцами, должны были обязательно существовать приказ, план, инструкции, бюджет. Такое предприятие, выполняемое в течение нескольких лет на целом континенте и повлекшее гибель миллионов, должно было оставить потоки документальных подтверждений. Следовательно, если нам говорят, что, возможно, такого документального подтверждения никогда не существовало, напрашивается вывод о том, что преступление, о котором идёт речь, никогда не совершалось. Ввиду полного отсутствия документов историку ничего не остается делать, кроме как молчать <…> следует отметить, что с 1951-го по 2006 г. также не удавалось обнаружить ни малейшего документального свидетельства».