Жук (Том II)

Сейчас, когда я вспоминаю об этом и пытаюсь объективно оценить свои действия, я невольно содрогаюсь. Я был беспомощным, несчастным рабом чужой воли. Причем (мне неловко который уже раз это повторять) я полностью осознавал свои действия, совершаемые по наущению другого, – и, поверьте, это лишь усугубляло мои мучения. Каждая деталь моих действий, совершенных по принуждению, ярко отпечаталась в моем мозгу во всех красочных подробностях – и, похоже, останется в памяти до конца моих дней. Разумеется, никакой профессиональный взломщик и вообще ни один человек в здравом уме не рискнул бы действовать с такой поразительной опрометчивостью, как я. Когда я разбивал толстое и весьма прочное оконное стекло, то действовал, само собой, далеко не бесшумно. Отчетливо были слышны и сам удар, и последующий треск, и звон посыпавшихся вниз осколков – все это, по идее, должно было разбудить даже семерых отроков Эфесских[1]

. Но удача снова оказалась на моей стороне. Как раз в тот момент, когда я грубо ломился в окно, все звуки, по-видимому, поглотили завывающие порывы ветра.

Так или иначе, в конце концов мне удалось проникнуть в комнату. Я прислушался, пытаясь понять, есть в доме кто-то, кто не спит, но не уловил ни звука. Царила полная тишина, словно в могильном склепе. Опустив оконную раму в первоначальное положение, я двинулся вперед на поиски двери.

Найти ее оказалось нелегко. Тяжелые шторы на окнах были задернуты, так что вокруг стояла непроницаемая тьма. К тому же в комнате оказалось очень много мебели – хотя не исключено, что мне так думалось по той простой причине, что я не был знаком с расположением элементов обстановки и ничего не мог различить в темноте. Мне приходилось продвигаться вперед на ощупь. Неудивительно, что я делал это очень медленно, то и дело на что-нибудь натыкаясь. Мне показалось, что я умудрился удариться обо все возможные препятствия. Несколько раз я спотыкался о скамеечки для ног и какие-то необычные предметы, напоминающие стулья для карликов. Истинное чудо, что никто в доме до сих пор не услышал производимого мною шума. Впрочем, этому могло быть сразу несколько объяснений. Во-первых, стены в добротно построенном доме были толстые. Во-вторых, здесь, скорее всего, в тот момент не было никого, кроме слуг. К тому же их комнаты, наверное, находились на верхнем этаже, а сами они ложились рано и спали крепко. И, наконец, нельзя было исключать, что в силу расположения шум в той комнате, в которую я проник, просто не мог никого потревожить.

Добравшись наконец до двери, я открыл ее и снова прислушался, повинуясь той силе, которая руководила моими действиями. Затем я пересек холл и стал подниматься по лестнице. Миновав первую площадку, я добрался до второй и шагнул к двери, расположенной справа. Взявшись за ручку, я попытался повернуть ее. Она поддалась, и дверь открылась. Я вошел и прикрыл ее за собой. Затем пошарил рукой по стене, нащупал выключатель и зажег электрический свет. При этом, если бы за мной в этот момент кто-то наблюдал, он не заметил бы в моих действиях никаких колебаний. Со стороны я выглядел как человек, ведущий себя совершенно естественно, так что гипотетического наблюдателя трудно было бы убедить в том, что мной руководила чья-то злая воля.

Я не торопясь осмотрел комнату и все, что в ней было, в ярко сияющем электрическом свете. По словам человека на кровати, это должен был быть кабинет. Помещение оказалось просторным и в то же время уютным. Оно действительно предназначалось скорее для работы, чем для какого-либо иного времяпрепровождения. Здесь стояли три письменных стола, один очень большой и два поменьше. На всех аккуратными стопками было разложено множество бумаг, в том числе рукописи. На одном из столов близко к краю стояла пишущая машинка. На полу, под столами и рядом с ними лежали стопки книг, папок и, как мне показалось, каких-то официальных документов. Вдоль трех из четырех стен комнаты выстроились стеллажи от пола до потолка, до отказа заставленные книгами. Вплотную к четвертой стене, напротив двери, стоял большой дубовый книжный шкаф, запирающийся на замок, а в углу располагалось причудливой формы старинное бюро. Едва заметив его, я тут же направился туда с целеустремленностью стрелы, выпущенной из лука. Да-да, это не преувеличение – меня словно швырнуло к бюро мощной тетивой.

В нижней части бюро находились выдвижные ящики, в верхней – стеклянные дверцы, а между ними – откидной столик. Мое внимание первым делом привлек именно он. Протянув руку, я попытался опустить его, но мне не позволил это сделать замок, врезанный в верхнюю часть. Я дернул столешницу обеими руками, но она не поддалась моему усилию.