Журнал «Если» №07 2010

Действительно, в мире почти не осталось «белых пятен» — земные ландшафты, за исключением самых труднодоступных районов, были изучены и нанесены на карту. Более того, от изучения пространства человек перешел к активному его освоению и преображению (в XX веке этот импульс продолжился уже в виде космической экспансии). Особо показательно стремительное развитие сети железных дорог. Например, в США в 1830 году насчитывалось 64 километра железных дорог, а всего за десять лет были построены еще четыре с половиной тысячи километров. Если известный роман Верна «Вокруг света за 80 дней» и является художественным преувеличением, то совершенно незначительным. При этом осваиваемые просторы были вполне доступны и открыты для путешественников — нелегальная миграция и террористические угрозы еще не получили распространения. Французский социолог Андре Зигфрид писал о том, что в конце XIX века он совершил кругосветное путешествие, имея в качестве удостоверения личности только визитные карточки.

Идеализировать эпоху не стоит: естественно, такими возможностями обладали не все. Характерной чертой викторианского общества была жесткая социальная иерархия, поддерживаемая моральным кодексом строителя империализма и отягощенная бременем белого человека. Впрочем, развитие науки и техники подстегнуло и социальные инновации. Для молодых людей, сведущих в науке и поднаторевших в технике, открывались широкие просторы для деятельности и карьеры. Показателен охвативший Америку бум изобретательства, по поводу которого ехидно высказывался Марк Твен, сам ставший его жертвой. Изобретатели и инженеры становились героями, а у героев всегда есть подражатели и последователи.

Инженеры и изобретатели — молодые профессионалы, яппи XIX века стремились изменить или хотя бы усовершенствовать мир, и, что нечасто случается, общество поддерживало или, по крайней мере, не противодействовало их попыткам, связывая с ними надежды на светлое будущее. Не случайно обустройством жизни на «таинственном острове» занимался инженер Сайрес Смит (позднее схожие технократические ноты, хотя уже и не в столь благостных интонациях, зазвучат в «Машине различий»).

Символами новой эпохи стали всемирные выставки, начало которым положила лондонская выставка 1851 года с Хрустальным дворцом. Спустя четыре года французы ответили на вызов, построив специально для парижской выставки Дворец индустрии. На этих смотрах достижений мирового хозяйства научная, техническая и промышленная тематики играли ведущую роль.

Что ж, мир, в котором мы живем, создан пресловутой НТР, которая, как и всякая революция, разрушила прежний порядок, в том числе и социальный, но возложенных на нее надежд не оправдала. Как говорил Илья Ильф: радио есть, а счастья нет.

Вообще, иллюзия всеобщего благоденствия, достигаемого за счет научно-технического прогресса, напоминает историю шахматного автомата «Турок», созданного еще до наступления парового века. «Турок» прославился дважды: сначала как искусный механизм, одержавший победу над многими знаменитыми шахматистами, а затем как удивительный фокус: машина скрывала внутри умелого игрока. Достоверная демонстрация того, что в центре любых технологических новаций находится человек.

Разочарованность настоящим, усугубляемая всевозможными кризисами, катастрофами и катаклизмами, закономерно привела к ностальгии о временах более размеренных и безопасных, когда вода была чище, а трава зеленее. Обратим внимание, что время становления паропанка совпадает с окончанием самых благополучных десятилетий XX века. А разочарованность в так и не наступившем будущем и несбывшихся мечтах опрокинула золотой век в прошлое.

Эндшпиль?

Понятие прогресса как последовательного и постоянного во времени улучшения непосредственно связано с одной из ключевых тем НФ — темой Будущего. Именно появление представлений о возможных образах грядущего ознаменовало окончательный разрыв закольцованного «магического» времени, после чего цивилизация зашагала вперед — в то самое прекрасное далеко. Отметим, что исчезновение магического времени происходило постепенно. Сначала появилось осознание прошлого как исторического процесса, и Геродот стал Отцом Истории. Однако представление о будущем появилось позднее. И воображаемые миры, и идеальные государства еще долгое время существовали не во временном, а в пространственном измерении. На это указывает и термин «утопия» — место, которого нет.

Появление идеи прогресса традиционно связывают с ранними христианскими мыслителями. Речь идет в первую очередь о «Граде Божьем» святого Августина, который впервые заговорил о едином для всего человечества линейном времени и указал на роль материального и духовного прогресса в христианстве. Однако является прогресс детерминантом (закономерной и неотъемлемой чертой) человеческой истории или случайной флуктуацией?