Журнал «Компьютерра» N 6 от 13 февраля 2007 года (674)

Закину и второе информационное яйцо в корзину актуальной темы: 1 февраля 2007 года Билл Гейтс представлял «Висту» в Бухаресте. Президент страны Траян Бэсеску наградил г-на Гейтса «Звездой Румынии командорской степени», обосновав жест незабываемой речью: «В то время, когда у нас не было законов, Ваша программа (линейка OC Windows. - С.Г.) оказала неоценимое влияние, познакомила молодое поколение с компьютерами, превратила их в друзей Билла Гейтса. Я бы сказал, что пиратство программ - дело, конечно, нехорошее - обернулось подлинной инвестицией. Инвестицией в дружбу с Microsoft и Биллом Гейтсом, инвестицией в образование подрастающего поколения».

Тем, кто не удовлетворился моим переводом, либо не оценил тонкости стиля Траяна Бэсеску, даю пояснение: президент Румынии поблагодарил Билла Гейтса за то, что последний не мешал румынам массово воровать Форточки, а пиратов - за то, что те просветили нацию! Помнится, когда я впервые очутился в Сербии (в конце 80-х) и недоумевал по поводу каждого второго проявления местного колорита, принимающая сторона (в лице прекрасных београджанок, стажировавшихся в МГУ) снисходительно улыбалась, закатывала кокетливо глазки и называла пароль: «Балкан!» В смысле: «Умом балканскую цивилизацию не понять - только через ящик сливовицы, тонну кофе и ежедневное выкуривание блока сигарет!»

Теперь - шустренько переметываемся в «чистое, светлое, умиротворенное». Хочу представить читателям «Голубятни» замечательного молодого человека - Алексея Воробьева, украшающего в свободное от творчества время своим присутствием сервисный центр компании «Пирит». Историю Алексея рассказываю не только потому, что был очарован его трогательными и изысканными художественными фотографиями (приглашаю читателей убедиться «собственноглазно»: www.clannad.ru), сколько из-за обнаружения в его творчестве «божественной искры Касталии», за которой тщетно гоняюсь большую часть жизни.

Верные читатели знают мое отношение к «бисерному миру» Германа Гессе, хотя бы потому, что неоднократно заявлял о желании переселиться в Касталию, будь она доступна в реальном мире. На уровне метафоры: вселенная Магистра игры Иозефа Кнехта представляет собой соединение холодной математики точного знания с размытостью эмоционально-художественных состояний (от любви до творчества). Что-то вроде астрологии, если хотите, за что и обожаю эту лженауку.

Так вот, Алексей Воробьев - фотохудожник от бога - работает IT-инженером в «Пирите», огромной дистрибьюторской компании. Всякий раз, как обращаюсь в «Пирит» по железячной нужде (нужды эти, похоже, не иссякнут, покуда на свете существует компания MatSHITa, выпускающая чудовищные DVD-приводы, которые умудряются на первом году гарантийного срока ломаться в моем Asus W2c дважды), не перестаю удивляться техногенности их бизнеса: складские помещения, торговые площадки, шоурумы, пакгаузы, офисы, сервис-центры - все это суетное хозяйство увязано в единое размеренно функционирующее информационное пространство, надежное и невозмутимое, как и полагается образцово-показательному Handelsgesellschaft. Настоящий Левиафан холодных математических структур.

Теперь внимательно присмотритесь к фотографиям Алексея Воробьева: они художественны, они эмоциональны, они полны любви и любования, и при этом они… бесконечно структурны! Математически высчитаны, если хотите, до состояния какого-то холодного совершенства. Художественная доводка в «Фотошопе» каждого изображения занимает у Алексея два-три часа, иногда поболе - причем весьма показательно, что он не делает из этого никакой тайны (в отличие от жеманно провинциальных эстетов). Как следствие, все образы Воробьева - от девушки под черным зонтиком до чайки, практически неуловимой в распахнутом взмахе крыльев, - типологичны, а не типичны, да простится мне неокантианская терминология [Об удивительном соот-ношении типологии и типичности в искусстве можно почитать в моей диссертации - лежит, как обычно, на beritut].

Теперь - самое главное: математически холодных и рационально выверенных фотографов сегодня - аки тараканов ночью на кухне алкоголиков, тем более в наш меркантильный век. Вот только за холодными структурами этих фотографов никогда не проглядывают живые художественные образы - лишь мумии, сотворенные мертвыми же техническими средствами. Самый, наверное, показательный пример - гламурно-журнальная и рекламная фотография, способная по мертворожденности состязаться разве что с порнографией (о чем, кстати, мы не так давно дискутировали).

У Алексея Воробьева ничего подобного нет и в помине: его фотографии живые, и что самое поразительное - не вопреки, а благодаря мощнейшему заряду технологий, задействованных при их создании. Откуда взялась эта «искра Касталии», соединяющая несоединимое, ума не приложу. Рискну предположить, что из второго "Я" нашего героя - айтишно-инженерного бытия в чреве «Пирита». Как-никак, дух Касталии должен зарождаться в самой Касталии!