Журнал Наш Современник №1 (2002)

Приятель Жени и Вадима Арманд Хаммер, сын известного американского миллионера Хаммера, часто бывал у нас. Он учился в школе вместе с Женей. Вырос в России. После войны под хохот присутствующих рассказывал о своих взаимоотношениях с “хвостами”, часто его сопровождавшими. Войдя в трамвай, он говорил кондуктору: “Один билет за меня, и один за того человека”. “Хвост” ведь билет не покупал. При Хрущеве, когда наладились отношения с Америкой, Хаммер-отец пригласил сына приехать к нему. Арманд уехал, и все мы ждали, вернется или нет. Вернулся. Рассказывал о встрече, полете на личном самолете и о тоске, вскоре его обуявшей. Часто он бегал в магазин при посольстве и покупал русскую льготную водку, усмиряя ностальгию.

После смерти родителей Вадима и моих, случившейся примерно в одно время, застолья стали реже, связь поколений рвалась, и Вадима я стал встречать только по важным поводам. И судил о нем по его публикациям, иногда звонил ему или заходил на Молчановку. Всегда у Вадима была новая тема для разговора, обычно связанная с новой проблемой, его захватившей. То монгольско-русские отношения во время ига, то влияние всемирного капитала на нашу жизнь. Я не всегда воспринимал на веру его мысли, они часто расходились с моими стереотипами. Я был технарь с убогим гуманитарным образованием и интернационалистским воспитанием и относил его суждения к загибам оригинала. Потом во многом жизнь подтвердила правоту Вадима.

Довольно равнодушно Вадим относился к регалиям и степеням. Видимо, из-за суеты и явного “скрипа”, сопутствующего защите докторской диссертации, Вадим ограничился при “работе” над ней одним лишь заголовком. Возможно, были и другие причины. Но книги его выходили. Он никогда не жаловался на препоны в их изданиях, хотя их было предостаточно.

Тесней стали наши отношения после событий 93-го года. Я прибежал к нему после бойни на Пресне, хотелось знать его оценку трагедии. Он долго слушал и почти предсказал дальнейшие события. Никогда он не поддерживал “дерьмократический” режим, и его голос был и есть одним из самых весомых приговоров режиму.

Вадим не сомневался в своих оценках многих талантливых поэтов и всячески их поддерживал. И жизнь чаще всего подтверждала его чутье. Я далек от литературы и истории. Но низко склоняю голову перед моим двоюродным братом за его мужество и вклад в борьбу против современной бесовщины.

...Текла бесконечная людская река прощания с Вадимом Кожиновым к маленькой церкви на Арбате. Его знают и ценят в России. А это лучшая ему награда.