Читаем Журнал Наш Современник 2005 #8 полностью

Те же слова в полной мере относятся и к незавершённому автором роману "Они сражались за Родину". Безусловно права Алина Кислухина, отвергая деление эпических произведений литературы на "независимые" и "зависимые". Но почему-то её тут же тянет в болото новой однобокости, когда якобы "всё зависит лишь от субъективного восприятия самого читателя". Почему, Алина? Разве ты полностью отрицаешь наличие объективных критериев оценки литературных произведений? Полностью отрицаешь возможность научного анализа художественного процесса? Судя по всему, так оно и есть. Худо это, и придётся оспаривать твои "неоспоримые" хлёсткие суждения, навеянные, по-моему, мнимым бесстрашием литизвращенцев типа Вик. Ерофеева или Вл. Сорокина. Называю эти одиозные имена не случайно. Вик. Ерофеев, посредственный, но продувной и нахальный литератор, "прославился" поистине геростратовым заявлением о "мертворождённости" советской литературы и метода соцреализма с его апологией революционности, поэтизацией подвига и "битвы идей".

Алина чутко уловила односторонность (значит, и недостаточность) соцреализма как метода художественного постижения действительности. Но неужели лучше модный ныне постмодернизм с его культом жестокого натурализма, "физиологизма", секса, мата и вообще всего плотского как "истинно человеческого"? Неужели лучше, а? И разве не улавливается чутким сердцем глубокая разница внешне схожих тезисов: "В жизни всегда есть место подвигу" и "Жизнь — это подвиг"? Здесь я на стороне Степана Попова, который искренне верит, что, "если завтра война", всё изменится и весь "российский народ за свободную Родину встанет". Да, его оптимизм, повторяю, слишком розовый, но "в жизни всегда есть место подвигу" — это надежда на будущее, а "жизнь — подвиг" — это исключение из обычной рутины бытия. Подвиги христианских мучеников-страстотерпцев, бесчисленные и не меркнущие подвиги героев — исключения, возвышающие человечество. Но уверяю тебя, Алина, что соцреализм вовсе не отрицал заботы о семье, о личном счастье, о любви "пограндиознее онегинской". Но и "о подвигах, о доблести, о славе" человек, чтобы не стать амёбообразным обывателем, не имеет права забывать никогда. Никогда!

И снова обращусь к М. А. Шолохову. В том же 1965 году шестидесятилетний писатель беседовал у себя в Вёшенской со школьниками-станичниками (он встречался с детворой регулярно — потому что любил). И на вопрос: "Подвиги можно было совершать в годы гражданской и Отечественной войн, а сейчас для этого какие возможности?" — Шолохов ответил кратко и ёмко: "Хорошо прожить жизнь с пользой для общества — это тоже подвиг… Война — разрушительница, а вот трудовой подвиг — это подвиг созидания. Хорошо учиться — это тоже подвиг. Вот так-то, ребятки".

…Вот так-то, Алина. Согласен: екклезиастова мудрость (время разбрасывать камни, время собирать камни) неопровержима. Но ведь как её повернуть: когда надо собрать волю в кулак и совершить подвиг — и когда "кропотливо и прочно строить дальнейшую счастливую и спокойную жизнь"? Вот коренные вопросы бытия человеческого, и юная Алина, как и подобает юности, бесстрашно задаёт их себе и другим.

К сожалению, толкование ею будущей доли человека с "мёртвыми глазами" не кажется мне ни юношески максималистским, ни объективно заданным самим ходом рассказа о жизни героя. Тут Алина явно выказывает несамостоятельность, тенденциозность своих суждений — возможно, от некритического усвоения антисоветской пропаганды. Что делать, живём в эпоху "плююрализма", как горестно пошутил однажды мой друг поэт Егор Исаев.

В самом деле: Соколов в 1946 году, во время встречи с автором рассказа, уже стал "обычным человеком" и мечтал, конечно же, не о подвигах, а о том, как изменить к лучшему свою трагически не заладившуюся жизнь. Ему это счастье — "просто… побыть наедине с собой" — и даром не нужно. Сдаётся мне, что не случайно ни Алина, ни её друзья "не заметили" в рассказе Шолохова страницы, где с такой покоряющей силой автор описывает простую и столь счастливую довоенную жизнь Соколова, его спокойную, "обыкновенную" и потому столь нежную, красивую любовь к жене и детям своим. Ни о каких подвигах, тем более об одиночестве, и не думалось тогда ему ни во сне, ни наяву… Вот почему Соколов без раздумий прижал к своему сердцу Ванюшку, столь же одинокого и несчастного, как и он сам. Пусть и выдав себя за его отца.

Сказано поэтом: "Тьмы низких истин нам дороже нас возвышающий обман". Эти слова я отнёс бы (пусть с некоторой опаской) ко всему искусству социалистического реализма, недостатки коего были своеобразным продолжением его достоинств. Андрей соврал, что он отец Ванюшки. Но именно в этом "возвышающем обмане" — верный путь к счастью. Простому человеческому счастью.

…Должен сказать в заключение, что меня наповал сразили заключительные слова Алины: "Если только его после войны не посадят "за измену Родине", за которую он проливал кровь".

Перейти на страницу:

Все книги серии Журнал Наш Современник

Похожие книги

10 мифов о России
10 мифов о России

Сто лет назад была на белом свете такая страна, Российская империя. Страна, о которой мы знаем очень мало, а то, что знаем, — по большей части неверно. Долгие годы подлинная история России намеренно искажалась и очернялась. Нам рассказывали мифы о «страшном третьем отделении» и «огромной неповоротливой бюрократии», о «забитом русском мужике», который каким-то образом умудрялся «кормить Европу», не отрываясь от «беспробудного русского пьянства», о «вековом русском рабстве», «русском воровстве» и «русской лени», о страшной «тюрьме народов», в которой если и было что-то хорошее, то исключительно «вопреки»...Лучшее оружие против мифов — правда. И в этой книге читатель найдет правду о великой стране своих предков — Российской империи.

Александр Азизович Музафаров

Публицистика / История / Образование и наука / Документальное
Гордиться, а не каяться!
Гордиться, а не каяться!

Новый проект от автора бестселлера «Настольная книга сталиниста». Ошеломляющие открытия ведущего исследователя Сталинской эпохи, который, один из немногих, получил доступ к засекреченным архивным фондам Сталина, Ежова и Берии. Сенсационная версия ключевых событий XX века, основанная не на грязных антисоветских мифах, а на изучении подлинных документов.Почему Сталин в отличие от нынешних временщиков не нуждался в «партии власти» и фактически объявил войну партократам? Существовал ли в реальности заговор Тухачевского? Кто променял нефть на Родину? Какую войну проиграл СССР? Почему в ожесточенной борьбе за власть, разгоревшейся в последние годы жизни Сталина и сразу после его смерти, победили не те, кого сам он хотел видеть во главе страны после себя, а самозваные лже-«наследники», втайне ненавидевшие сталинизм и предавшие дело и память Вождя при первой возможности? И есть ли основания подозревать «ближний круг» Сталина в его убийстве?Отвечая на самые сложные и спорные вопросы отечественной истории, эта книга убедительно доказывает: что бы там ни врали враги народа, подлинная история СССР дает повод не для самобичеваний и осуждения, а для благодарности — оглядываясь назад, на великую Сталинскую эпоху, мы должны гордиться, а не каяться!

Юрий Николаевич Жуков

Публицистика / История / Политика / Образование и наука / Документальное