Журнал Наш Современник №4 (2004)

Если говорить с общей точки зрения, мы старались создать систему оперативных мер. Беда-то в чем была – слабость оперативных позиций по бандформированиям. Мы постарались эту систему укрепить и привести ее к единому знаменателю, чтобы она действовала по единому плану, под единым руководством. А когда броуновское движение превратится в целенаправленное, тогда и будут результаты. Очень серьёзную работу провели по оценке боеготовности сил и средств военного командования на месте (командующим СКВО был тогда Виктор Казанцев).

Чечню Угрюмову доверили еще и потому, что для него было характерно знание людей Кавказского региона, сопредельных территорий и, главное, умение работать в экстремальной обстановке, принимать быстрые и эффек­тивные решения и реализовывать их. Причем – не подстраховываясь! Там пригоден именно такой метод работы: сам решаешь, сам выполняешь решение и сам за него отвечаешь. Для того тебя туда и послали.

 

Александр Владиславович Жардецкий:

Когда шла подготовка ко второй чеченской кампании, тут и встал вопрос: а где информация? Занадобился Аслан Масхадов, люди из его окружения – где искать? Без агентуры не ответишь на многие вопросы. Вспомнили про Германа Алексеевича, про его знание Востока, умение работать с населением. Перевели его в Москву и “поставили” на Чечню. Ошибки не было в выборе кандидатуры, так как при нем дело сразу пошл о . Агентура ему верила, поскольку отличительная черта Угрюмова – надёжность. Причем надёжность во всём. Это такая база для доверия – ого!..

 

Виктор Алексеевич Смирнов:

Знание национальных особенностей горских народов и личные качества, о которых уже говорили, позволили ему резко выделиться среди других контрразведчиков в чеченской кампании. Кому-то, может быть, мои слова покажутся странными, но я свидетельствую:

он любил чеченский народ . Там, где он бывал в Чечне (а он проехал её вдоль и поперек!), он знал поимённо всех, с кем ему доводилось встречаться. И чеченцы знали его и относились исключительно по-хорошему. Герман Алексеевич тяжело переживал трагедию чеченцев, что лидеры их позволили втянуть народ в кровавые события, и делал для них максимально возможное и полезное.

У простых людей он пользовался любовью и авторитетом, у других он проходил в списках как “враг чеченского народа № 1”. Но это был их

враг, а не чеченского народа.

Осенью 1998 года он стал заместителем руководителя военной контр­разведки. Замом он пробыл месяцев пять. Тогда же полностью погрузился в чеченскую проблему. А за это короткое время он успел многое сделать и для сотрудников департамента, очень ценил людей: квартиры, премии, награды отличившимся пробивал очень энергично, считал, коль человек заслужил – он должен быть отмечен. Во-первых, это дань справедливости, а во-вторых, поощрение по заслугам любого сотрудника только мобилизует.

Когда самого Германа заметили и назначили первым заместителем Депар­тамента по борьбе с терроризмом – это был шаг через три должностные сту­­пени. Потом он стал руководителем департамента и заместителем директора ФСБ.

Людей своих в Чечне очень берёг. Прежде чем послать на операцию, просчитывал всё, что можно просчитать. Думаю, это нервное напряжение в тот период сильно подорвало его здоровье: он был человеком неравнодушным, с “голым”, обнаженным сердцем. К себе же относился беспощадно. Времени суток для него не существовало – работал на износ.

 

Александр Хинштейн, журналист:

Особые отделы – они действительно особые. Нечто среднее между госбезопасностью и армией. Особист полностью разделяет все тяготы воинской службы, ничем не отличаясь от обычного служаки. И в то же время задачи у него совершенно иные.

Круг вопросов военной контрразведки огромен: это и противодействие иностранным разведкам, и борьба с преступностью, и предупреждение терактов, и аналитическая работа. Всего не перечислишь. Не погрешу против истины, если скажу: упраздни сегодня систему военной контрразведки, и Вооружённые силы окончательно загнутся. Это тот стержень, который не виден на первый взгляд, но без которого вся пирамида развалится по частям.

Именно об этом в канун юбилея (80-летия со дня основания военной контр­разведки – 19 декабря 1918 г. –

В. М. )

мы и побеседовали с замести­телем начальника Управления военной контрразведки ФСБ России контр-адмиралом Германом Угрюмовым .

— Герман Алексеевич, простите за дилетантизм: неужели иностранные разведки по-прежнему охотятся за нашими военными тайнами?

— Конечно, охотятся. Более того, мы отмечаем постоянную активизацию разведывательной деятельности иностранных спецслужб.

Не стоит думать, будто наша армия – это что-то вроде отряда самообороны в банановой республике. Зарубежные разведки, кстати, понимают это лучше, чем российские политики. Потому и пытаются получить доступ к российским государственным военным секретам, стремятся влиять на происходящие в Вооружённых силах процессы.