Журнал Наш Современник №5 (2001)

Если идея - это ценностное коллективное представление, выражаемое в императиве мышления, которым, в свою очередь, предопределяется стереотип поведения, то можно с уверенностью делать вывод: господствующая надпартийная идея в нашем обществе тоже есть, причем идея как раз сегодняшнего дня! Это - нигилизм по отношению ко всему - прошлому и будущему, к власти и политическим партиям, ко всему сущему окрест и даже порой к самой жизни. Нигилистический императив мышления обусловливает массовую апатию, неверие ни во вчерашний социализм, ни в нынешний капитализм.

К сожалению, процент обывателей у нас, в восточнославянско-русском мире, приближается к критическому показателю. Мало того, на глазах растет, формируется целое сословие спившихся, морально деградировавших лиц. Структура общества очевидно меняется. Люди намеренно избегают сложного, ищут простого, причем все - и взрослые, и дети. Дети, например, не хотят читать. Чтение заменяется телевизором, сидение перед которым не требует размышления, работы мысли и ограничивается потреблением. Взрослые преимущественно не ставят перед собой перспективной серьезной цели, не формируют долговременной программы, предпочитая укороченные во времени удовольствия. В результате и праздники перестали быть праздниками, превратившись в совершенно неупорядоченную, бессмысленную череду пустых, а то и откровенно "пьяных" дней.

Загляните в школу, посмотрите в глаза подрастающему поколению. В редких глазах есть живой огонек. В большинстве же они - безразличные, потухшие. Подрастает целое поколение, лишенное высоких нравственных идеалов. Думается, для этого поколения, даже тех, кому сегодня 15-25 лет, уже вполне подходит это классическое определение - потерянное поколение.

Неприглядна картина и в деревне, всегда бывшей оплотом Руси. Толкового, непьющего, работящего мужика сегодня найти в деревне непросто. Глубочайшая апатия села граничит с атрофией, потерей дееспособности.

Все сказанное свидетельствует о вероятности угрожающе-беспомощного дрейфования огромной людской массы по воле "ветра времени".

Однако каким бы деформациям ни подверглось "тело" народа, каким бы сильным ни было помрачение его самосознания, народ еще жив. Есть еще костяк общества, пусть и малая в количественном отношении часть всего населения, но наделенная природной пассионарностью, жаждой деятельности и деятельного добра. Ф. М. Достоевский в 1876 году в своем "Дневнике..." отметил: "...Народ наш не материалист настолько, чтобы думать об одних только насущных выгодах и положительном интересе. Он будет рад духовно, если предстанет великая цель, и примет ее как хлеб духовный".

До тех пор, пока в затхлом болоте социальной реальности находит выход на поверхность живой родник национальной души, ситуация является обратимой, а стереотип мышления и поведения поддается корректировке. Для этого господствующая в обществе нигилистическая "установка" должна быть управляемо сведена на нет и заменена ценностной ориентацией.

Возрожденческое движение в Белоруссии началось под воздействием внешних факторов ("перестройка"). Внутренний, психогенетический фактор здесь ни при чем. Однако самое главное и... трагическое в том, что изначально движение утратило свою именно возрожденческую сущность.

Возрождение, то есть расцвет национального, - процесс глубинный, объективный и постепенный. В СССР изначально возрожденческая идея обосновывалась политически (но никак не нравственно!) - необходимостью избавления от Центра. Следовательно, эта идея спекулировалась национал-радикальными (сепаратистскими) силами, умело игравшими и на старых, извечных, и новых проблемах и трудностях, имевшихся в каждом регионе огромной державы.

Возрождение по самой своей сути не может исходить из конфронтации и разрушения, на что были нацелены создававшиеся "народные фронты". Белорусский Народный фронт - не исключение. Его нетерпимость к диалогу, конструктивному сотрудничеству вообще с кем бы то ни было, кто не разделяет национал-сепаратистских взглядов, была очевидна с самого начала.

Однако БНФ был и остается самым слабым из всех аналогичных "фронтов" в других регионах бывшего СССР, поскольку его идеи в значительной степени "впитывались" в песок. "Посеять" их на благодатную почву трудно: история не оставила на белорусской земле явных, очевидных предпосылок для конфликтов, например между белорусами и русскими, белорусами и украинцами и т. п. Легко "сыграть" на наболевшем, на дремлющей конфронтации у нас невозможно, как, скажем, на Северном Кавказе.

Националисты не получили массовой поддержки в Белоруссии именно потому, что собственно этнический компонент самосознания народа в восточно-славянско-русских пределах никогда не был особенно значимым, а тем более ведущим.