<p>Ирина Калус, Константин Смородин, Николай Родионов, Екатерина Байдина, Валерий Мазманян, Владимир Колабухин, Елена Заславская, Георгий Кулишкин, Алина Ульянова, Юлия Бочарова, Юрий Мазковой, Евгений Чеканов, Николай Смирнов, Татьяна Ливанова, Алексей Котов, Борис Бессонов, Нина Ищенко, Александр Дугин, Николай Валуев, Александр Похилько, Евгений Чуриков, Евгений Разумов, Василий Костерин, Александр Сидоров, Борис Колесов, Иван Марковский, Надежда Кускова, Александр Савельев, Иван Жилкин</p><p>Журнал «Парус» №85, 2020 г.</p>

<p>Цитата</p>

Борис ШЕРГИН

«Жить с природою – телу здравие и душе веселие. Однодумно надо жить с нею и поступать. Надобно знать и переживать, дождь ли идёт, ветер ли, непогодушка – ты слушай, люби. Первый снег напал, ты празднуй, как дети-те об этом празднуют».

Дневники. 1939

<p>Поздравления к 10-летию журнала «Парус»</p>

<p>Ирина КАЛУС. Слово главного редактора.</p>

Дорогие друзья!

Дорогие помощники, редакторы, веб-редакторы, авторы, ведущие смежных проектов и, конечно, читатели журнала «Парус»!

От всей души и с огромной радостью поздравляю вас с 10-летием нашего любимого литературного корабля!

Благодаря вашим колоссальным усилиям, вашей поддержке, интересу и вдохновению мы входим в следующее десятилетие.

И мне хочется пожелать вам таких же огромных успехов, открытий, признания, исполненных духом подвигов в прекрасной, похожей на морскую, стихии литературы.

Спасибо, что вы рядом, на нашей палубе единомышленников, спасибо, что остаётесь самоотверженными хранителями Слова!

Хочется продолжать радовать вас и радоваться вместе с вами!

Ирина КАЛУС,

гл. ред. журнала «Парус»

<p>Лента поздравлений к 10-летию журнала «Парус»</p>

Вацлав Михальский, прозаик.

«Парус» определяет себя как журнал литературный. И чтобы поздравить его с 10-летием существования (что по нашим временам солидный возраст), позвольте мне еще раз изложить свое «стариковское» понимание литературы. Подчеркну при этом, что сам я хотя и опубликовал немало книг, к классическому понятию литературы отношения не имею, и поэтому мои суждения – это взгляд «критика» субъективного, глядящего как бы со стороны, но, надеюсь, и он кому-то может быть полезен.

Литературу понимают в первую очередь как художественное творчество. Эталонный образец ее – наши прозаики XIX века. Однако они писали не только художественные произведения, но и религиозные размышления (Гоголь, Достоевский), обсуждали в письмах духовные вопросы, касавшиеся литературы. Это указывает нам на то, что литература, являясь важной сферой (или уровнем) человеческой культуры, – в то же время представляет собой только часть в духовной иерархии ценностей человеческого бытия. Выше художественной литературы – уровень религиозного осмысления мира и цели нашей жизни в нем, а потому и осмысления самого явления литературы. И только тот писатель, который верно ощущает этот высший мир, способен верно (без горделивого самовозвеличивания, еретических соблазнов или оккультизма) выражать тайны мироздания с противостоянием в нем добра и зла литературно-художественными средствами. (Еще в большей мере это можно сказать о поэзии, которая говорит символами со сгущенным в них духовным смыслом – при его отсутствии это уже не поэзия, а игра в рифмы.)

В то же время художественные средства отличаются от религиозных некоторым «импрессионизмом» (если взять сравнение из живописи), то есть своей намеренной размытостью, прикровенностью, порою увлекательной загадочностью, когда вместо четких формулировок «что такое хорошо и что такое плохо» и почему это так, используются косвенные, загадочные, интуитивно-чувственные штрихи и пятна, при этом удаленному от «полотна» на некоторое расстояние читателю-зрителю предлагается соучаствовать в понимании прикровенного смысла и делать самостоятельный вывод. Хотя обычно этот вывод у самого писателя имеется, даже если он его не вполне осознает, а тоже лишь интуитивно.

Вот почему талантливую художественную литературу я называю «прикосновением к тайне бытия». (Этим выражением я, пытаясь в 1980-е годы писать рецензии на «перестроечные» литературные события, как-то еще в Германии охарактеризовал прозу Битова, – и оно ему понравилось; прочтя мою рецензию в «Гранях», он сказал при мне своей переводчице: «вот он правильно меня чувствует». Но, вероятно, он и сам, ощущая тайну, не стремился ее постичь полнее, ему нравилось именно собственное художественное прикосновение к ней.)