Сверкает бледная луна,И замирают звёзды в небе.Бегут по Омску поезда,Все генералы на пределе.Идёт домой одна беда,Наискосок заходит в двери,А после власа сединаМелькает в призрачном туннеле.Идут обратно, не всерьёзБойцы, уставшие и цельны.Идут домой промеж берёз,Идут солдаты самоцели.На сапогах усталый снег,Дрожит винтовка на плече,За ними алый человекБежит с улыбкой на лице.Бежит там что-то в тишине,Вагоны бьются друг о друга.В том обречённом шалашеНет ничего для них святого.Упало небо, что так чёрно,Наутро красным станет вновь.И непонятно, от чего то:То ли от солнца, то ли кровь.Их жёны ждут, прикрыв глаза,Бегущих быстро, неустанно.Казалось, вот она, война,А с ними ничего не стало.Всё тот же блеск от их погон!Всё так же ярка их улыбка!А перемены в общий домВошли без стука и без скрипа…Казалось, вот они, одни,Лежат под грохотом снаряда.В неотвратимости судьбыИм будто ничего не надо.Слагая песни на устах,Таких неслышных или тихих,Бегут по Омску поездаИ растворяются в пунктирах.
Студенческий вечер
Просто вы дверь перепутали,
Улицу, город и век.
Б. ОкуджаваЗакат. Луна. Затменье гробовое,Второй фонарь зажёгся как всегдаНа том же месте, как и голубоеПылает небо сумрачного льда.Есть вечер. Сырость. Всё остыло.Мерцает выше огонёк квартир.В квартире номер девять это было,Среди других миров – единый мир.И в этот вечер в кухне той смеркалось,И это был девятый час, ночной.В такое время людям полагалосьДремать в кровати, рядом со стеной.На кухне с чаем, крепким, терпеливым,Ложилась на сердце рука его.И там летит скользяще по периламВечерней улицы свободное перо.Пора в ночи народу возвращаться,Искать дорогу в гладеньких потьмах.Но здесь сидят, готовые остатьсяКак будто бы друзьями навсегда.Знакомые от силы полминутыСейчас готовы говорить, светяИ зажигая на других салютыИ звонкие, и нежные «Ура».Смеркается, ложится тень ночи,С гитарой бойкой люди в кухне спят.Теперь друзьям пристало быть однимИ разбредаться вновь по городам.